Запустив дело по упаковке ценностей и имущества Царской Семьи, подготовке их к вывозу, областные руководители утром же удалились из дома Ипатьева. Если не рано утром, то в это время они составили (или доработали) упоминавшуюся телеграмму с текстом для публикации известия о расстреле Николая II, с краткой мотивировкой постановления, принятого президиумом Уралсовета, и телеграфом отправили ее Ленину и Свердлову в надежде, что те вступят в переговоры сразу же и дадут разрешение на объявление, возможно с какими-то коррективами. Почтамт находился поблизости от ДОНа, почти на углу Вознесенского и Главного проспектов. О том, что подавал телеграмму не один человек из руководства, а двое или целая группа, свидетельствует заключительная фраза: «Ждем у аппарата». Телеграмма поступила в Москву в 12 часов дня. Ждали ответа, но, как свидетельствуют телеграфные тексты последующих дней, Москва 17 июля на связь не вышла, не подтвердила и получения той телеграммы. Голощекин, Белобородов и Войков, надо полагать, рассчитывая на переговоры в тот же день, в какой-то форме намеревались сообщить, что на самом деле Семья Романовых не «эвакуирована из города Екатеринбурга», а убита, приказ Москвы выполнен полностью. Чтобы у кремлевских вождей не возникло недоразумений и чтобы Ленин и Свердлов не усомнились в том, что убита вся Семья, им на имя секретаря Ленина и СНК Н. П. Горбунова, фактически Ленину, посылается шифровка о том, что «все семейство постигла та же участ что и главу оффициально семия погибнет при евакуации»71. Так заканчивался в Екатеринбурге день 17 июля, среда. Заканчивалась, казалось, и вся эпопея — с убийством и захоронением еще недавно Царственных Особ России. Но вышла серьезная осечка. Сложившаяся ситуация продиктовала необходимость перезахоронения.
3. Перезахоронение. Окончательное погребение
3. Перезахоронение. Окончательное погребение
Ранее, рассматривая вопрос о месте захоронения Семьи Романовых, выбору которого руководство области уделило внимание еще 14-15 июля, до расстрела, автор выразил уверенность, что Ганины ямы, заброшенная шахта были определены как место окончательного погребения, хотя главные «поисковики и определители места захоронения Я. X. Юровский и П. 3. Ермаков и заявляли позднее, что место у Ганиных ям ими заведомо рассматривалось как временное. Юровский в 1920 г. писал: «Но Р-ых не предполагалось оставлять здесь — шахта заранее была предназначена стать лишь временным местом их погребения»72. Ему вторил Ермаков: «...я заранее учел момент, что зарывать не следует... я заранее решил их сжечь, для этого я приготовил серную кислоту и керосин, все было предусмотрено»73.