* * *

Так и получилось, как рассчитывал Сибирцев. Печальное происшествие на буровой вызвало противоречивые толки. За одной комиссией ехала другая: из управления, прокуратуры, следственных органов. И это можно было понять: коллектив экспедиции более пятисот человек, среди них попадаются порой те, кому чужды как романтика, так и призвание, все равно где бы ни работать, лишь бы не работать, лишь бы рубль подлинней был. Каких-то десять лет назад такой состав был обычным явлением, рук не хватало, брали любого, даже, чего греха таить, паспорта не спрашивали, но теперь-то уже не те времена, молодежь настоящая пошла, а с получением квартир в городе, на центральной базе, и семейные закрепились, уменьшилась текучесть. Разве что случится, так это к вертолету кто опоздает после отдыха, но и такое бывает все реже. А тут чуть ли не смертельный исход. И какой парень. Хорошо вовремя вывезли, вовремя доставили на операционный стол.

На поправу пошел горе-охотник, новоявленный браконьер. Но следователь еще не раз заглянет в палату, еще не раз подъедет к базе на своей машине с красной полосой. «Доверяй, но проверяй!» Это его право, его обязанность. Будь Сибирцев на месте следователя, точно так же бы поступил. Папка дознаний пухла. Дизелист просил прекратить дело, и оно, как по всему видно, будет закрыто, но неприятностей не миновать. Все это отрывало от главного — бурения. Начальник экспедиции с главным инженером не спешили докладывать, что признаки нефти уже появились. В памяти еще была жива история со скважиной, где ударил фонтан, газеты облетело сенсационное сообщение о новом месторождении, а на деле получился «пшик». Фонтан угас так же быстро, как и прогремел. Расчеты оказались ошибочными. В верхах, как бывает в таких случаях, пошли пересуды о бесперспективности дальнейших изысканий, о напрасной трате средств, о новом направлении разведочных работ. С трудом удалось тогда Сибирцеву отстоять свою точку зрения. Всеми силами доказывал он, что эта неудача лишь начало больших удач, что разгадка ее ведет к новым открытиям, что проще всего взять и опустить руки, признаться в своем бессилии, что этой провинции, несмотря на противоречивые данные, большое будущее предстоит. Может, потому, не признаваясь вслух, он так волновался в эти дни на «Саук-2» и сделал балок своей квартирой.

Уже под утро, после мучительных раздумий, он все же смежил веки, не раздеваясь, подложив под голову сильные, изборожденные венами руки. Ему снилась весна, лебеди, летящие над городом, девушка-студентка и практикант горного техникума, идущие рука в руке по узкой улочке. Когда это было? И с ними ли это было?