«С чего бы это? На совещании: «Тебе не дам людей, своими обходись». А тут на тебе… Сказал бы загодя… Ни тяпок, ни лопат не припасено…»

На крыльце вспомнил: не на чем ехать. И конюшня — вот она, во дворе, да лошади из-за ящурного карантина на приколе. И мотоцикл — ижевский мотоцикл у Захара Кузьмича, с коляской, — пришлось из-за негодной резины поставить на прикол. Ящур…

До усадьбы, если напрямую, вдоль реки, полчаса ходьбы, да только все село перехвачено пряслом карантинным. Теперь одна дорога: округ села, через ящурный пост. С час протопаешь.

А вышел на улицу — ноги сами к реке заворачивают. Захар Кузьмич крякнул, напрямки пошел по-над яром. Глаза так и тянутся к небу, к реке. Сонная вода, и небо сонное, едва-едва подернуто синевой. Солнца еще не видать за избами, только краснинка в том месте, и краснинкой же отливает зеленая река. И поникшие ракиты на другом берегу — как тишину слушают.

«Эх бы… с удочкой посидеть», — вздохнул Захар Кузьмич.

Хотел вспомнить, когда в последний раз на рыбалке был, и не вспомнил: укатили те дни далеко за войну. А как пришел с войны, так все некогда. Плотничал с зари до зари, детей, хозяйство подымал, потом вытягивал семеноводство, а тут вот взялся отделением управлять… Какая уж рыбалка. И опять подумал: «Что за народ приехал?»

На городских ему не везло. Другим отделениям, как уборочная, студенты перепадают. Ему же, что ни год, пацанье да прощелыг городских суют…

— Здорово был, Захар Кузьмич!

«А, чтоб тебя…» По ту сторону прясла — санинспектор Игнашка. Откуда и взялся? Нога в сапоге хромовом, пригармоненном, закинута на жердину, в коленку локтями уперся. На Захара Кузьмича глядит с ухмылочкой тонкогубой, как на бабу.

— Далеко собрался?

Игнашка шоферил в совхозе — две машины угробил, — выгнали. А ткнулся в райцентр — через год в село инспектором вернулся. Районному начальству, слышно, Игнашка угодил, а ящур еще большую силу ему прибавил. И надо было назвать его по отчеству, да язык тяжелеет.

— Здорово. — Не сбавляя шага, Захар Кузьмич подошел к пряслу, недолго думая, — нырк между жердин.

— К-куда?! — Игнашка аж подскочил как ошпаренный.

— Чего горло-то дерешь? — покосился на него Захар Кузьмич. — Не был я у скотины, из конторы иду… Вишь, сапоги не замараны?

— А ты это вот видал? — Игнашка скакнул к столбу, скрюченным пальцем затыкал в прибитую жестянку, на которой им же намалевано: «Стой! Ящур! Штраф 20 руб.». — Думаешь, управляющий, так для тебя и закону нету? А ну, вертай назад!

Захар Кузьмич хотел сказать, что ночью только, когда с сенокоса ехал, на санпосту был и сапоги мочил в дезинфекции, но, поглядев на кривую от крика рожу Игнашки, только головой мотнул и пошел себе куда надо.