— Да, — сказал он вслух, — такая дочка — подарок для родителей. Извини, конечно.

— Еще какой подарок, — охотно согласилась Марианна.

— А где вы будете жить? — спросил Анисим.

— Не знаю, — беззаботно сказала Марианна. — Во всяком случае, не с ними.

— У Олега с матерью одна комната.

— Знаю, — сказала Марианна.

— А есть что будете? Деньги где будете брать? Отца у Олега нет, а мать медсестра, он студент.

— Сейчас есть не модно, — засмеялась Марианна. — Если следовать американской очковой диете, на двоих в день нужен рупь.

— Все-таки непонятно, как вы собираетесь жить… Ну, например, куда вы пойдете сейчас, после загса?

— Сначала ко мне, — сказала Марианна. — Предъявим родителям паспорта со штампом, а потом… потом — на все четыре стороны.

— Непонятно, — упрямо повторил Анисим.

— Сколько тебе лет? — неожиданно спросила Марианна.

— Восемнадцать.

— На два года моложе нас с Олегом, а рассуждаешь как старичок: ку-у-уда, ка-а-ак? А я поняла: знаешь, сколько люди теряют оттого, что рассчитывают все наперед? Прикинут, подумают — не получается. И отказываются… Впрочем, понятно: ты еще не любил по-настоящему. А когда полюбишь, учти мой совет: ничего заранее не прикидывай. Само образуется.

— На несколько дней я могу дать вам ключи от нашей квартиры, — сказал Анисим. Ему мельком вспомнилось лоснящееся от крема, разгневанное лицо Людмилы Захаровны. Ну и черт с ней!

— Видишь, уже образовывается! — серьезно сказала Марианна.

Из дверей загса выскочил Олег, — именно не вышел, а выскочил. Вид у него был взъерошенный и злой.

— Кажется, возникли новые осложнения, — с непонятным удовольствием сказала Марианна. — Что случилось, Олежек?

Но Олег не стал отвечать на ее вопрос, кинул на ходу:

— Пошли отсюда.