И в самом деле ему было грустно, потому что он чувствовал глубокую уверенность в том, что это в действительности его расставание с Маргарет. Хотя он может вернуться к ней, хотя они будут продолжать встречаться и жить вместе часть года в Лондоне, все же Тони знал, что длительный провал их брака был признанным фактом, по крайней мере для него.

Он был так поглощен своими мыслями, что едва расслышал, когда Маргарет сказала довольно враждебно:

— Может быть, тебе грустно, ибо совесть в тебе говорит, что ты поступаешь неправильно.

— Нет, — сказал Тони, улавливая только слова «поступаешь неправильно». — Я знаю, что я не поступаю неправильно. Насколько я могу заглянуть в себя, я знаю, что поступаю правильно, и вместе с тем — это звучит смешно и суеверно — я чувствую какую-то неотразимую силу вне меня, которая подталкивает меня дальше.

— Хорошо, — сказала Маргарет, не обращая внимания на его последние слова, — я принимаю твои уверения, что ты не гонишься за другой женщиной. Но я думаю, что имею право просить тебя объяснить, почему ты так внезапно ощутил такое отвращение ко мне и моим друзьям и к моему «образу жизни», как ты его называешь?

Это было похоже на вполне разумное требование, настолько разумное, что Тони почувствовал почти отчаяние, отвечая ей:

— В течение прошедших месяцев все просили меня объясниться. Но ведь это не вопрос таблицы умножения, и ведь эти вещи нельзя выразить в мерах веса и длины, как какие-нибудь там социальные или финансовые явления. Все это касается вещей невесомых, душевного чего-то, что борется во мне за свое утверждение.

— Боюсь, что я не понимаю тебя, — сказала Маргарет иронически, — если только это не пышный способ сказать, что ты хочешь быть полным эгоистом.

— Эгоистом! Кажется, только эгоист может допустить такое толкование. Я не стану просить тебя совершить самоубийство ради меня и не скажу, что ты эгоистка, если ты откажешься.

— Значит, ты хочешь сказать, что жить со мной — это самоубийство? Благодарю!

— Нет. Я не хочу этого сказать. Но продолжать жить такой жизнью, которая для меня есть ложная неправильная жизнь и которую я вел до этого года, было бы чем-то вроде самоубийства. Ты была бы более несчастна с таким человеком, Маргарет, чем без него.

— Хорошо, что же это за жизнь, которая тебе нужна?

Тони подумал немного и затем сказал медленно:

— Здесь опять-таки бесполезен язык арифметики или порядочного общества. Поймешь ли ты меня, если я скажу, что жизнь, которая мне нужна, это какие-то поиски жизненных реальностей, Бога, быть может, и что для меня Бог есть нечто предельно физическое, не духовное, не общественное, не национальное?