— В чем дело? — спросил Тони строго. — Почему вы остановились?

— Бензин, масло, вода, — сказал Джованни, указывая на станцию снабжения.

Надежды Тони погасли; он забыл, что эту чертову машину надо кормить.

— Нам еще придется останавливаться?

— Еще раз, может быть, два раза.

Хозяин гаража, весьма не торопясь, накачивал бензин, Джованни наливал масло, а Тони болтался кругом, каждые двадцать секунд поглядывая на часы.

— На сколько времени этого хватит? — спросил он нетерпеливо. — Вы думаете, мы успеем?

— Успеем. Конечно, было бы скорее через Frosinone и Cassino, но синьоре хотел ехать по Via Appia.

Было почти без десяти четыре, когда они тронулись снова, и Тони начал отчаиваться, особенно когда дорогу загородили повозки с вином, возвращающиеся в castelli. Стрелка указателя скорости колебалась между тридцатью пятью и пятьюдесятью — не было никаких надежд.

Но потом они выехали на участок превосходной дороги, и стрелка поднялась на шестьдесят, шестьдесят пять, семьдесят, семьдесят пять. Вместе с ней поднимались и надежды Тони. Не так уж плохо. Километры побивали минуты. В просвет между индикатором и часами, от которых он почти не отводил глаз, Тони мельком видел Кампанью с ее разрушенными акведуками, новыми фермами и очаровательными далекими холмами. Это один из самых мучительных снов, какие мне снились когда-нибудь, говорил он себе. У подножия длинного склона, ведущего к Альбано, Джованни загнал стрелку на девяносто, но подъем скоро начал сказываться на маленькой машине, они выехали на второй подъем, и стрелка индикатора спустилась до тридцати. Сейчас минуты побеждали километры. Отчаяние.

Все путешествие было агонией таких чередований. Джованни, с виду совершенно спокойный, но чуть мрачный, великолепно вел свой автомобиль, хотя Тони не понимал этого. Он ничего не говорил, кроме краткого: «Мы успеем, синьоре», в ответ на пессимистические бормотания и восклицания Тони, да называл ему города. Они достигли вершины холма, со свистом облетели большой дворец, пересекли виадук и проехали деревню.

— Аричча, — сказал Джованни.

После Ариччи они выехали на извивающуюся дорогу с трамвайной линией с одной стороны, где Джованни безумно гудел и с ужасающим риском срезал углы. Показался какой-то город на холме, но они ехали по дороге, которая шла вокруг его подошвы.

— Веллетри, синьоре.

Тони нетерпеливо кивнул, смутно вспоминая, как каноник в течение десяти минут по дороге в гору разглагольствовал здесь об Августе. Почему-то это воспоминание беспокоило его. Какого черта нужен ему Август? Он не мог бы заставить автомобиль двигаться быстрее, а минуты все еще обгоняли километры. Но теперь они были на более прямой и очень гладкой дороге, и маленькая стрелка неуклонно подымалась.