— Это же на каких радостях, Поликарп? — удивился Михей.

— Не на радостях, — ответил, не пряча грусти, — а так надо… Дочка замуж выходит…

— За кого? — Кожухарь даже рот раскрыл от неожиданности.

— За Кутня, — сказал Поликарп и отвернулся. — Выбрала…

— Почему ж я не слышал? — пожал плечами Кожухарь. — Обо всем знаю, а об этом не слышал… Удивительно.

— Пусть бы выходила, я не против. Но разве ей Кутень пара? Вот Юхим целую зиму ходил. Это же хлопец! Так нет, Кутень ей понравился. Эх! — Поликарп выбил ладонью пробку и наполнил чарки.

— И когда же это она тебя порадовала?

— Вчера…

Платон стоит на коленях перед Наталкой и говорит ей, только ей: «Не смотри на меня такими грустными глазами! Я люблю тебя, люблю!» — это воспоминание не оставляло Стешку ни на минуту. Оно было последней разорванной ниточкой, которая уже не удерживала Стешку от безрассудного, отчаянного шага. Она приехала вечером к клубу, надеясь встретить там Дмитра и при всех броситься к нему на грудь и сказать: «Не смотри на меня такими грустными глазами! Я люблю тебя, люблю!»

Но Кутня не было, и Стешкин замысел не удался. Тогда она побежала в контору, где шло какое-то заседание, и написала Кутню записку:

«Приходи сегодня ко мне в поле. Я буду ждать. Стешка».

«Приходи сегодня ко мне в поле. Я буду ждать. Стешка».

Он пришел ночью. Стешка ждала его возле погасшего костра.

— Я… я пришел, Стешка… Ты звала?

— Звала.

— Зачем?

— Я выхожу замуж.

— За… за кого?

— За тебя! Чего стоишь? Обнимай меня, целуй!