— Галина.

— Как гулялось, Фросинка?

— Хорошо, мама. Я тебе вот что должна сказать: Галина будет у нас жить. Мы тебе сейчас все объясним.

И Галине пришлось уже в третий раз за вечер поведать свою историю. Услышав, что Галина из Сосенки, Марта окаменела.

— Тебе плохо, мама? — взволновалась Фросинка.

— Нет, нет. Рассказывай, Галя. Обо всем, обо всем… Фросинка, оставь нас.

Фрося, недоумевая, вышла на кухню.

Галя рассказывала Марте, как они жили с братьями после смерти матери, как голодали, как Поликарп Чугай ночью подбрасывал им к хате мерзлые расколотые пеньки.

Марта склонилась над столом и заплакала. Потом вскинула голову и простонала:

— Стеша как? Моя Стеша?

Галину прописали в общежитии строительного треста, а жила она у Мартыненков. После того вечера, когда Галина узнала о тайне Марты, прошло несколько дней. Марта была спокойной, во всяком случае так казалось Галине. Она попросила Галину ничего не рассказывать Фросинке и не писать домой. Владимир Касьянович Мартыненко, отец Фросинки, держался так, будто бы ничего не случилось. Был приветлив, не очень разговорчив. Всегда занятый работой. Галину они чуть на руках не носили, словно перед ней хотели искупить свой грех. Единственное, о чем Марта попросила Галину, — ничего не рассказывать Фросинке и не писать о них в Сосенку.

— Я сама… сама…

— Я вообще никому не буду писать, — ответила Галина. — Я никогда не возвращусь туда…

Однажды вечером в квартиру Мартыненко позвонили. Фросинка, Галя и Ефрем сидели перед телевизором.

— Это, наверное, Генка из пятой квартиры. Позвонит и удирает. Ой, нашлепаю сейчас! — Фросинка выбежала в коридор, открыла дверь и крикнула: — Галя, тебя спрашивают!

Галина бросилась к дверям.

— Саша! Как ты меня нашел?.. — ничего не соображая от счастья, шептала Галя Мостовому.

— На своей земле свои люди… Глупенькая моя, разве ты могла убежать от меня?..

Провожала их домой вся бригада Фросинки и потомственный проходчик Ефрем.