— Запорол машину? — набросился Сноп на сына.

— Тату, чего вы? — Юхим не любил, когда отец ругался. — Гайворон сказал, что больше не будем засевать выдубецкие поля.

— Как это не будем? А хлеба наши где родили? Разве не здесь?.. Хе-хе… — усмехнулся Нечипор. — Ишь, вредный какой!

— Наверное, будут шахты копать, — размышлял Питель. — Все вверх дном перевернут…

— Полезные скопаемые, — подкинул и свое Петр Седлак, или по-уличному Перепечка. — Сверлили эту землю, сверлили и нашли полезные скопаемые… Секретные…

— Вье! — вскочил на линейку Нечипор.

Гайворон заметил Нечипора, развернул машину и поехал наперехват.

— Что же это делается, Платон? — спросил Сноп. — Ты запретил сеять пшеницу на Выдубецких горах?

— Я.

— Почему?

— Чтоб зерно не переводить, Нечипор Иванович… На днях тут начнется строительство… Есть решение.

— Чье решение? Где же это видано, чтоб запрещать сеять? А хлеб? Нет, нет, ты себе знай свое, Платон, а мы свое. Будем сеять!

— Нечипор Иванович, мы созовем собрание, обо всем поговорим… Приедут ученые, расскажут нам, что таят в себе наши высоты. Так надо для всех. Понимаете? — старался убедить Снопа.

— Хлоп-цы! — звал Нечипор. — Дава-ай, чего остановились?

Юхим первый услышал голос отца и сел в кабину. За ним и другие агрегаты тронули с места.

— Нечипор Иванович, — Платон почти умолял Снопа, — не надо, зря зерно губите.

— То, что в земле, — не погибнет. Сейте, хлопцы, сейте! Ни у кого не поднимется рука на хлеб… И у тебя, Гайворон, тоже.

Платон по пути с Выдубецких высот встречал машины, нагруженные зерном, и возвращал их на склады. Механизаторы сошлись к Нечипору, который в тяжкой думе сидел на краю дороги.

— Что дальше будем делать? — тихо спросил Максим.

— Сеять, — ни на кого не глядя, ответил Нечипор.