Иван Иванович Валинов приехал в Сосенку с твердым намерением показать всем, на что он способен. Валинова несколько нервировали, как ему казалось, медлительность и излишняя рассудительность Турчина и Долидзе. О чем тут думать? Взорвать эти Выдубецкие холмы, проложить линию и вывозить руду, пока не построят обогатительную фабрику… Но авторитет Турчина и Долидзе был настолько большим, что Валинов не решался вмешиваться в дела, с которыми он, честно говоря, был незнаком, ибо окончил институт пищевой промышленности. Однако в конце концов никто не станет спрашивать, какой институт закончил Валинов, когда его подпись будет стоять рядом с фамилией Турчина в рапорте, адресованном правительству.

Но до рапорта было еще далеко, а с трудностями он уже встретился. Сегодня вконец испортил ему настроение своим бессмысленным упрямством Гайворон. Да если б он был умнее, то за одну лишь эту дорогу набил бы колхозную кассу десятками тысяч рублей. Нет у человека масштаба. Так и прет из него крестьянская психология. Надо быстрее преобразовывать колхозы и совхозы, — размышлял Валинов, — а крестьян — в рабочих. Это еще больше их революционизирует. Нет, товарищ Гайворон, мы на вашем поводочке не пойдем, мы на вашу картофельку не клюнем.

В дверь постучали.

— Прошу.

— Иван Иванович, дорогой! — к Валинову с распростертыми руками шел Бунчук.

— Привет, Петр Иосипович. — Валинов обнялся с Бунчуком.

— Обходишь стороной, Иван Иванович, забываешь старика…

— Работы столько, Петр Иосипович, что в небо некогда глянуть. Такое начали…

— Понимаю. Если уж сам Турчин у нас, то все ясно.

Валинов знал Бунчука еще в зените его шаткой славы.

— Почему ж ты не заходишь? — по старой привычке обратился на «ты». — Или думаешь, что у меня уже и закусить нечем?.. Выпрягли меня из телеги… Не нужен никому. Скачи куда хочешь.

— А Мостовой говорил, что райком предлагал тебе работу, но ты…

— Иван Иванович, — грустно покачал головой Бунчук, — это все проформа. Боится Мостовой, что я авторитет его буду подрывать, и затыкает мной такие дырки, что… Не хочет понять, что я его первый друг и, как говорят, товарищ… старший… Кто ж его поставил на ноги, Иван Иванович? Да вся область знает, что Бунчук сделал его человеком. А сейчас вот… есть в районе разные там недостатки, без этого нельзя… Скажу о них — обижается… Реконструкцию и ремонт сахарного завода сорвали? Сорвали. Гавриленко захотел новое оборудование поставить, а в график войти не могут.

— Был я на заводе, — сказал Валинов. — Еще до нормы не дотянули.

— Да если бы это у меня, — перешел на начальнический бас Бунчук, — так я спросил бы с коммуниста Гавриленко… А Мостовой своего дружка обижать не станет… Я, Иван Иванович, не против дружбы, но в вопросах работы — извините. А зачем было вводить в состав бюро директора завода Гавриленко? А Гайворона? У меня ни единого председателя колхоза не было в составе бюро… Не они с меня спрашивали, а я с них… Тот — дружок, тот — родственник. Вот такой подбор кадров, Иван Иванович. Не думай, что я против Мостового. Просто рассказываю тебе как коммунисту… Сверху все вопросы в районе будто в порядке, приглажены, а копнуть поглубже… Но это уже не мое дело. Вожжи не у того, кого с телеги ссадили…