— Хе-хе! — засмеялся Савка. — Но где-то ж оно все лежит?

— Все, Савка, в движении…

— Ты, Савка, одним словом, богатый, но не замечаешь этого, — объяснил Кожухарь. — Понял?

— Оно конечно, но тово…

— Что «тово»? — допытывался Михей. — Ты ж газет не читаешь… Если б читал, то знал бы, сколько у нас вырабатывается на твою душу нефти, ботинок, сукна… По стали, например, ты, Савка, самый богатый человек в мире, и по электрике, и по школам, и по больницам… Вот видишь, трубы повезли для газопровода, который на Чехословакию тянут. Там есть среди этих труб и твой кусок. И мой, и Нечипоров.

— Мне такая труба не нужна, если б тоньше, то я бы погреб перекрыл, — вздохнул Савка. — Перегнили бревна.

— Ты все б в свою хату тянул. Эта труба тебе ни к чему, а народу — польза. Проложат газопровод, пойдет газ за границу, к нашим соседям. «Дружба» называется, — пояснил Кожухарь.

— А у нас еще и не пахнет газом, — задумался Савка. — Я, конечно, за дружбу, но пусть бы раньше дома провели везде газ, а потом уже и за границу трубы тянули.

— Не дошел ты еще, Савка, до политики. — Михей снизил голос, видя, что Сноп задремал: — Живешь ты, например, на какой-то земле… Вот так твое село, а недалеко еще несколько…

— Ну живу, так что?

— Не сбивай меня с мысли. А вокруг вас — вражеские племена… И есть у тебя, Савка, кузница, и в других селах есть. Нашел ты, опять-таки к примеру, у себя на огороде уголь. Живешь, что-то себе куешь, а знаешь, что вороженьки твои не спят, а к походу готовятся. Просят у тебя соседи, чтоб ты им угля дал, чтоб и в их кузницах горн горел. А ты им говоришь: не могу дать, потому что моей жинке надо варить борщ.

— Разве я такой глупый? — обиделся Савка. — Я бы по всем кузницам, лично, поразвозил бы, да пусть бы плуги и мечи ковали, чтоб у нас общая сила была, а жинка и на кизяке борщ сварганит.

— Нет, Савка, ты умный человек… А сейчас, зачем это мы сорвались из дома, жинок оставили? Потому что… политика… Мог бы Сноп со своей Звездой сидеть с почетом на пенсии, и я, и ты, при орденах… Но мы, Савка, не о себе думаем, не о своих лоскутах поля, а о колхозе, — одним словом, о народе. Хотим сберечь родючие земли — для себя и для государства, чтобы и тот секретный уран был и чтоб руки наши возле хлеба были.

— Конечно, — согласился Савка.

Остановились возле колонки. Михей заправил бак бензином. Савка предложил перекусить, но Михей не согласился.

— Пока оно едет, — показал на «Запорожец», — надо ехать, а то неизвестно, что еще случится до вечера.

Спустились в долину. Возле моста, вздыбленного над узенькой речушкой, помахала им рукой девушка в замасленной фуфайке.