— Застой?

— Что ты имеешь в виду, «творческий застой», что ли?

— Да.

— Нет.

Опять установилась тишина. Морис перевернул еще одну страницу.

— По-моему, у тебя застой, — снова начал Силвэниес.

— Черт тебя возьми, нет у меня застоя. Просто решил немного отдохнуть. Хватит говорить об этом.

— Ладно, ладно, — примирительно сказал Силвэниес. — На этом мы завершаем нашу изысканную беседу. — Он втянул в себя еще немного вина, а я потянулся за пятой (и последней) маслиной. Тетя Бесс разрешила мне взять только пять. Поэтому я ел их медленно и долго катал эту роскошь языком во рту, прежде чем прокусить мягкую, горьковатую кожицу, дойдя зубами до самой косточки.

— Морис, — обратился к нему Силвэниес, — вы там так тихо сидите. О чем думаете?

Морис, которого отвлекли от журнала, оторвал от него глаза.

— Я читаю.

— Да, и о чем вы читаете?

— О древнем индейском кладбище, найденном в Нью-Мексико.

— А, — протянул Силвэниес, — ну конечно. О кладбище. Подходящее чтение для сегодняшнего праздника. Фрэнк, ты задумывался о том, где тебя похоронят?

Дядя Фрэнк опять ухмыльнулся, не отрывая глаз от огня.

— Меня, конечно же, кремируют, — сказал Силвэниес. — Сожгут дотла.

Меня это заинтересовало.

— Почему?

Силвэниес прикончил вино и поставил пустой бокал на кофейный столик. Потом меланхолично сложил перед собой указательные пальцы вместе и покачал ими взад-вперед, думая о чем-то.

— Это из-за Элвиса, — сказал он спустя какое-то время.