Вокруг майора засвистели пули.

Эгон выругался. В него стреляли из окон дома, в подвале которого он скрывался, и только тут до него дошло, что уйти из дома — это еще не самое важное, его следовало бы сначала очистить от защитников, но теперь уже это придется делать с другой стороны. «С этой минуты я по горло увяз в дерьме…» Майор ответил на огонь из дома несколькими очередями, но, вспомнив, что у него мало патронов, перевел автомат на одиночный режим стрельбы. «Будь что будет, теперь мне возврата обратно уже нет…» Тщательно целясь, он стрелял в своих, а сам левой рукой махал русским солдатам, выглядывающим из дома напротив, чтобы они лучше могли видеть его. Вдруг из окна третьего этажа выглянул знакомый капитан, который выстрелил в Эгона, но не попал. «Скотина!..» — выругался майор и сам выстрелил в офицера, но тот успел спрятаться за подоконник. Через несколько секунд капитан высунулся уже из соседнего окошка и выстрелил, но снова промазал и больше уже не стрелял: у него, видимо, кончились патроны.

Над головой майора с воем пролетела мина, и Эгон невольно втянул голову в плечи. Вниз полетели куски кирпичей и штукатурки. За первой миной пролетела еще одна, потом еще и еще…

«Да наступайте же вы скорее… — мысленно торопил он русских. — Засели — ни туда ни сюда…» Внезапно Эгона охватил страх, что какой-нибудь русский, не разгадав его намерений, выстрелит в него и убьет.

В этот момент к баррикаде подбежал русский солдат и залег возле стены здания, показывая Эгону на подворотню. «Выходит, что я тебе должен прислуживать, а?» Взглянув в сторону ворот и увидев, что там никого нет, Эгон махнул солдату рукой, давая знак, что тот может идти дальше. Солдат быстро перебежал до ворот, а вслед за ним перебежало и еще четверо.

Когда Эгон оказался рядом с русскими солдатами, те бросились его обнимать, будто старого знакомого. И тут майор увидел, как один из солдат (он был в ватнике) достал из-под фуфайки фляжку и, сунув ее в руки Эгону, что-то сказал. Фляжка была неполной. Поняв, чего от него хотят, Эгон Ньяри отпил один глоток и почувствовал, как водка обожгла ему горло. Отдавая фляжку солдату, Эгон громко закашлялся. Русские оказались довольны и громко рассмеялись.

Дом содрогался от взрывов. «Мины рвутся…» — сообразил Ньяри.

— Ничего… — весело произнес русский офицер (Ньяри только теперь разглядел, что среди отважной пятерки оказался один офицер).

«Какие же они все простые и спокойные…» Тут Эгон Ньяри начал тыкать пальцем в сторону дома, но его не понимали.

— Вы говорите по-немецки? — спросил вдруг Эгона один из русских.