Сомневаясь в терпении командира своего корпуса, майор Эгон Ньяри ошибся, так как генерал-лейтенант Лайош Диттрои-Кунц действительно оказался человеком довольно-таки терпеливым. Сидя в канализационном колодце, генерал провел там небольшую разведку и, обнаружив неподалеку от люка трубу — ответвление диаметром немного более метра, — устроился именно там и сразу же успокоился. Правда, здесь сильно воняло, но зато его тут никто не видел, и потому генерал чувствовал себя в полной безопасности, будто в хорошем бомбоубежище. Даже звуки разрывов и стрельбы доносились сюда намного глуше, чем в подвале, да и земля, казалось, дрожала значительно меньше. Вскоре генерал настолько осмелел, что даже закурил, наблюдая за тем, как дымок от сигареты тянется кверху, к люку. В душе он был благодарен судьбе за то, что она послала ему сына старого Ньяри. «Какой вселенский хаос… — Генерал усмехнулся и покачал головой. — Трусливые свиньи… — подумал он о своих офицерах. — Они даже не проверили, действительно ли погиб майор Эгон Ньяри, а взяли да и доложили мне об этом еще ночью… А этот молодец оказался не таким уж глупым…» Генерал хорошо знал отца Эгона и теперь, вспоминая о нем, думал, что при встрече со стариком им будет что вспомнить. Сейчас генерал-лейтенант был вынужден признаться самому себе в том, что у генерала Густава Ньяри оказался более тонкий нюх на события ближайшего будущего. Старик успел продемонстрировать в определенных кругах, что он отошел в сторону от того, что сейчас творится в стране. К счастью, генерал Густав Ньяри оказался рыцарем: не оказывал каких-либо услуг русским. В этом комкорпуса был твердо уверен. «Во всяком случае, я дам Густаву возможность играть роль рыцаря без страха и упрека до конца, а если он вдруг по какой-либо причине не пожелает этого, тогда старика можно быстро загнать в угол, хотя бы тем, что его сын награжден германским Железным крестом. Ну, до этого, видимо, дело не дойдет…» Че́рты лица у генерала несколько смягчились. Он остался доволен своей идеей наградить майора Эгона Ньяри Железным крестом. Тогда его забавляло, что этот «глупый кутенок», как генерал про себя называл Эгона Ньяри, видимо, полагает, что его наградили Железным крестом за боевые подвиги. Получив орден, майор организовал роскошный банкет, на котором, разумеется, присутствовал и он, генерал-лейтенант Лайош Диттрои-Кунц. Более того, генерал даже сильно захмелел от выпитого и, как всегда в подобных случаях, потерял дар речи, а про себя сформулировал причину награждения майора Ньяри следующим образом: «Награжден за активную и плодотворную деятельность в деле политической компрометации своего отца». Такая формулировка очень понравились генералу. Он от души сожалел, что не мог высказать ее вслух.