Он видел идущих рядом молодую туркменку и русскую девушку, которая приехала из Калинина, потому что она была двадцатипятитысячницей, поспешившей на помощь своей туркменской сестре.

Владимир Луговской смотрел на Ашхабад, как на город зелено-голубого сна. Пышная зелень и голубое небо над нею. Зной заливал город своими тяжелыми потоками. Люди выходили на улицу, шли на службу рано утром и поздно вечером. Днем, в раскаленной пустыне улиц, среди одиноких пешеходов, караваны проходили под мерный звон колокольцев. Верблюды стояли равнодушные к зною, и казалось, что до людей им нет никакого дела. Но это было не так.

На углу одной из улиц счетовод, шедший рядом с Луговским, не хотел переходить на ту сторону, потому что там стояли два верблюда и хмуро жевали какие-то колючки.

— Не стоит переходить здесь, — сказал счетовод. — Вон тот верблюд почему-то не любит меня. Он меня не пропустит…

Это походило на фантастический рассказ. Луговской засмеялся:

— Не может быть. Перейдем здесь, обязательно перейдем…

— Нет, — сказал счетовод. — Он уже косит на меня один глаз…

— Я вас прошу! — умолял Луговской. — Это так необычно. Нет, этого не бывает. Ну что он сделает? Бросится на нас?..

— Он оплюет меня, — сказал тихим голосом счетовод. — А у меня новый белый костюм…

— Мы вас защитим, ничего не случится. Вы встанете в середине.

Третий товарищ тоже начал упрашивать счетовода. Они пустились через улицу, взяв счетовода под руки с двух сторон. Они благополучно достигли тротуара.

— Вот видите, ваши страхи были преувеличены, — сказал Луговской, немного разочарованный, что ничего не произошло.

Они отпустили счетовода. Он тоже был немного удивлен, что верблюд в этот раз не обратил на него внимания. Но его успокоение было преждевременно.

Верблюд как-то странно захрипел, шагнул в его сторону, и точно ведро зеленой, отвратительной слизи обрушилось на белые плечи счетовода. Он стоял, раскинув руки, боясь дотронуться до костюма, и смотрел самыми жалобными глазами на своих спутников.

— Вот видите, — говорил он, отплевываясь, Луговскому. — А вы говорите — ничего не произойдет. Вы не знаете нашей Азии. Этот зверь меня ненавидит. Я же знал, что он меня не пропустит так… Вот и к черту пошел костюм. Вонь какая — не приведи бог… Придется идти отмываться… Да, вы еще не знаете Азии, молодой человек!

Действительно, Владимир Луговской, или, как мы в своей писательской бригаде скоро стали звать его, просто Володя, первый раз был в Средней Азии, хотя теоретически много знал о ней, много прочел книг, много думал о судьбах азиатских стран и народов.