Эта армянская ползучая тварь любит иногда растягиваться поперек дороги. Укус ее может кончиться очень худо.

— Это гюрза? — закричал я.

— Хуже, — сказал, успокаиваясь, Вольф, — что-то железное!

Я подошел к нему. В пыли ночной дороги он наскочил на большой гаечный ключ, ушиб ногу и чуть не упал, запнувшись.

Он поднял ключ и покачал его на руке.

— Ты нашел Ассаргадона, а я открыл ключ. И я тебе скажу вот что: ты отдаешь своего Ассаргадона академикам, а я отдам свой гаечный ключ тому хозяину, у которого мы все-таки сегодня, я надеюсь, будем ночевать…

Вольф положил ключ в свой заплечный мешок, и осколок луны блеснул на ключе, любопытствуя, что мы нашли.

А через какой-нибудь час перед нами действительно заблестели огни настоящего, полного людей селения. Мы бодрым шагом вошли в улицы, удивившись, что так много народу еще не спит.

— Они дожидались нашего прихода, — съязвил Вольф, — они будут встречать нас сейчас, как Нерон встречал царя Трдата.

— Держи карман шире, — отвечал я, — но в самом деле тут что-то происходит.

Не знаю, как сегодня называется это селение. Тогда оно называлось Таш-Абдаллар, как было написано на нашей пятиверстке.

Сначала никто не обращал на нас никакого внимания. Толпы людей бродили по улицам. Женщины стояли поодаль у стен домов, детишки шныряли под ногами. Мы пробовали обратиться к одному или к другому, но нас не понимали или показывали направление, куда нам следует идти. Все были чем-то взволнованы, шумно спорили, страшно жестикулируя, плевались в сторону, отходили от групп раздраженные, громко понося кого-то, примыкали к другой группе, и крик и гам начинался сначала.

Наконец на нас натолкнулся какой-то парень. Он разыскивал кого-то, шел, рассматривая стоявших на улице, и, видимо, не находил того, кто был ему нужен.

Увидев нас, он сразу заговорил по-русски:

— Что хочешь? Что хочешь?

Мы быстро и кратко объяснили ему, кто мы, что мы идем в Эривань и хотели бы где-нибудь переночевать. Нам ничего не надо. У нас все есть. Нам нужны крыша и стены.

— Крыша и стены! — закричал он радостно — ему доставляло удовольствие выговаривать слова другого языка. — Крыша и стены будут сейчас. Пойдем!

И, бросив свои поиски, он повлек нас за собой, и мы, толкая своими мешками сгрудившихся спорщиков, прошли каким-то узким переулком, еще другим, более длинным, и вдруг мы увидели, что селение кончается и он нас выводит на большую дорогу.

— Нам надо ночевать, — сказал, останавливаясь, Вольф, думая, что наш провожатый не понимает смысла наших слов и хочет показать нам дорогу на Эривань.