Пархвер действительно потел. Но Фоме приходи­лось труднее. Несмотря на огромную силу и вес, перед сотником он был мелковат.

— Хам!

— Сам хам!

Лязгали мечи. Лучи денницы играли по латам. Всё это напоминало весёлую и жуткую игру.

— Держ-жись, Христос.

— На тебе.

— Ба-ах! — отбил удар мечом Корнила.

— Хорошо, что ты стрелу достал, — скалил зубы Юрась. — Неудобно было бы с нею... на... коне.

Мечи звенели неистово. Корнила шумно выдыхал и ругался.

— Шутишь грубо, — бросил Христос. — Мозги у те­бя куриные.

— Верному... мозги... без нужды.

— Так я их тебе сейчас... совсем вышибу.

Неуловимым выпадом он отбил меч Корнилы и ошеломил тысячника. Тот крутанулся и грузно, тяжело ухнулся оземь. Не мог встать. Юрась склонился, подхва­тил с земли копьё и поднёс острый конец к груди лежав­шего. Войска ахнули.

— Держись, — предложил Христос. — Вставай.

Корнила встал и криво пошел, сам не зная куда. Же­лезные ещё подались вперёд: освобождать вожа, спустились почти все в лощину. Из их рядов показались пасти канонов. Их тащили, и колёса их по колодку погрязли в земле.

Юрась несколькими шлепками копьём направил Корнилу в нужную сторону и стал смотреть на Тумаша. Тот сражался отчаянно, но удары богатыря были страшны — двуручный меч Тумаша каждый раз отлетал за спину.

Корнилу наконец оттащили к своим. Он, опомнившись, кричал, приказывал что-то. С ним спорили. И все же с их стороны вдруг рявкнул один канон: месть двигала тысяцким.

Над головами бойцов пролетело ядро, вспахало землю перед мужицким войском.

— Эй, — кричали оттуда. — Дуэль не закончена! Горшки бросать будем!

Потом оттуда долетел лязг: мужицкая катапульта бросила горшок с грязью — в знак предупреждения... Корнилу схватили за руки, уговаривали.