— Мой долг — передать вам мнение двух революционных течений рабочего класса, — огрызнулся Садников, но против Тихого больше не выступал.

На этом собрание было закрыто, и все по очереди стали расходиться.

У дипломатов издавна принята формула совещания на разных уровнях с девизом: на наших встречах не должно быть ни победителей, ни побежденных.

С таким примерно чувством (и это было абсолютно для него искренне) покидал согласительное совещание Алексей Садников.

Ничего подобного не пришло на ум Тихому, потому что его голова была полна конкретных планов на сегодня и завтра по немедленной подготовке к вооруженному восстанию, как того требовал большевистский центр и его руководитель товарищ Ленин.

11. ЗАБУБЕННАЯ ГОЛОВУШКА

11. ЗАБУБЕННАЯ ГОЛОВУШКА

Люди неодинаковы. У каждого своя судьба. Очень разные были подружки и у Марины Борисовой.

Дусю Федотову полюбила она за ее недюжинный артистический талант. В «Ревизоре» на рабочей сцене в народной столовой Евдокия играла городничиху, да так, что, явись сюда сам автор бессмертной пьесы Николай Васильевич, животик бы свой надорвал.

Ну, правда, тут надо отдать должное и супругу ее, Дмитрию, который так же вот игрой своей умел подымать народ со скамей, — так смеялись, глядя на гоголевского Осипа.

Сама малограмотная, но портниха отменная, Евдокия шила на жен заводских инженеров. Часто с ними общалась, стараясь им во всем подражать. Идет по слободке — нос по ветру. С кем вся извертится, раскланиваясь, а мимо другого павой проплывет, будто и видом не видывала. И в школу к Маринке не пошла:

— Куда стольких портних на одну слободу? И мы, гляди, работы лишимся.

Зато на Маринкиных вечеринках и девичниках Дуся первая была запевала и плясунья. Здесь она Маринке — подруга неразлучная.

И еще одна актриса из театра заводского у Маринки в подругах значилась. И тоже Евдокия, жена хорошего, доброго человека, Гришиного близкого товарища конторщика Лекарева. Маринка вспомнила шепоток Григория в театре с человеком, которого она не видела, и подозревала почему-то, что это и был Лекарев. На сцене эта Евдокия все на роли первых любовниц метила. Кое-что получалось, и неплохо, если бы не длинные, руки. Мучилась она с ними. Согнет в локтях, выставит красные толстенные пальцы вперед, а дальше и не знает, что с руками делать, хоть плачь, — не слушаются руки, и все тут. И не руки на сцене артистке в игре помогают, а артистка вдруг начинает за своими выставленными вперед руками бегать. Смеются зрители — больно комично это у нее получается, — а по ходу пьесы в этом месте им плакать бы полагалось. Но и такие казусы не лишали Евдокию Лекареву веры в свою звезду.