Эх ты, глупенький… А почему бы не вспомнить через много лет, как веселилось на твоей свадьбе родное село от мала до велика? Как поздравляли и дарили от сердца подарки, желали того, чего самим не досталось, что не сбылось, надеясь, что уж ты-то, парень, обязательно добьешься. Разве в надежде таится ложь? Тогда запасем розог для наших детей… И давай тебя первого выдерем — вот он, первый без надежды! Думаешь, открыл миру истину: жмите напролом на всю катушку, вот смысл бытия и суть всех премудростей на земле. Отныне я, Тудор Отроколу, кладу конец пустым разговорам, приправленным молчанкой. Ни дня без кино и галстука! Ах, да наплевать на ту легенду, где вначале галстук был петлей, бог с ней. Ныне в галстуке человек красив и элегантен!.. Что еще ты можешь придумать, племянник, кроме этой трескотни? Или думаешь, сменил одежду — поменял натуру?

— Послушай, Тудор…

Бостан провел ладонями по лицу, как спросонья — словно веки слиплись, на щеках вмятины от подушки и дневной свет глаза режет.

— Я тоже думал, согласен… Н-ну… Ах да! Хочу добавить…

— Знаю я, как ты согласен, дядя. Лучше скажи, зачем нужен шафер? Придет со своей дурацкой камышинкой и начнет горланить у ворот Дианы:

Где вы находитесь, в каком веке? Я рядовой пожарник, откуда у меня кони? Она в начальных классах преподает, ученики матом ругаются, никакая не принцесса, и может, по-вашему человек должен стоя спать, как слон?!

Зиновия, войдя в комнату, застыла в дверях, будто опоздала на воскресную обедню. Стояла и слушала, как распалялся внук:

— А прощания невесты с домом, с подружками?.. И жениху надо прощаться… Все такие чинные, благолепные, поцеловались, раскланялись, я их угостил, они мне подарки всучили, будто я в Антарктиду снарядился. Друзей-то здесь осталось — раз-два и обчелся. А вам лишь бы представление устроить. Без тети Веры не обойтись — толкнет в бок: «Целуй ручку этой старушке, она тебе почти крестная, крестила брата твоего, что умер от тифа…» Я ту бабку первый раз в жизни вижу, и может в последний, но приходится чмокать ее клешню: она мне родня по Адаму с допотопных времен. Ну, концерт! По правде говоря, стыдно было, что меня крестили. У нас на корабле отличная братва подобралась, особенно боцман… Предложили из комсомола в партию вступить, тогда еще на подлодке служил. Поверите? Ночь не спал: «Я же крещеный, елки зеленые, надо признаваться. А если скрою — честный я человек или нет?» И сказал прямо: так и так, угрызения совести, меня крестили, теперь не знаю, что делать. Ну, дали время подумать…

Зиновия стояла на пороге, сложив на груди руки, только плечи подрагивали, как от нервного тика, будто зверек бился под кофтой, то ли мышка, то ли лисенок…