Юрген утвердительно кивает.

— Тогда желаю вам мужества. И всего хорошего!

— Спасибо…

Вечером он идет к Ингрид, держа гитару на плече, как ружье. Трава по обочинам дороги желтеет и вянет, а листья на деревьях приобретают осенние цвета. В это время уже начинают топить, и вечерком так приятно посидеть в теплой комнате.

Солнце подкрашивает золотом края белых облаков, а ласточки на телеграфных проводах собираются большими стаями, словно репетируют сбор перед отлетом в дальние края.

Во дворе Юрген встречает Юппа Холлера — тот, стоя на невысокой стремянке, красит оконную раму.

— Приветствую тебя! — говорит Юрген. — Готовишься к зиме?

Старик протягивает ему руку и кивает в сторону окна Ингрид:

— Можешь покрасить и ваше окно, если у тебя есть время. Краска вон там. А потом и бутылка найдется. Ну, как мое предложение?

— Ты сказал — ваше окно?

— А чье же? Разве ты еще не определился? Я бы на твоем месте давно сделал выбор… Так что, берешь краску?

Юрген отказывается:

— До зимы еще успею… Она наверху?

— Точно. То и дело выглядывает — ждет тебя.

— Тогда не буду тебе мешать. Всего наилучшего…

Ингрид и Юрген шагают по деревне. Он крепко держит ее за руку. Вот так, на виду у всей деревни, они идут впервые.

Ингрид заглядывает Юргену в лицо и спрашивает:

— А ты знаешь, чем рискуешь, прогуливаясь со мной вот так? Не пришлось бы потом раскаиваться. — В голосе ее нет и намека на иронию.