– У меня для тебя, – говорит, – Иван Самсоныч, жилица имеется. Хорошая: генеральская дочь… Желаешь?

– Зачем не желать, коли ваше высокоблагородие ручаетесь?

– За самого себя так не поручусь; я ее лет тридцать знаю, помню вот этакую от земли. Я, когда еще состоял в военной службе, был ординарцем у ее отца.

– Как фамилия-то?

– Пестрядева, Анфиса Даниловна Пестрядева…

Потолковали мы с господином участковым, водки выпили, а к вечеру он и самоё госпожу Пестрядеву привел смотреть фатеру. Видим: девица одинокая, немолодая, – коли не выжила еще бабьего веку, то скоро выживет, – тихая, скромная; цену дает настоящую, претензий этих жилецких: то переделай, это перекрась, – не предъявляет; что долго думать-то? Сдали квартиру.

Живет у нас барышня месяц-другой, как сурок в норе: ни она в гости, ни к ней гости. С прежними жильцами у нас и печки, и лавочки были заведены: то мы у них, то они у нас, бывало, чаи разводим, а с этой и мы попервоначалу не сошлись. Не то чтоб Анфиса Даниловна была горда: куда там! а неумелая какая-то, застенчивая. Надо полагать, в малых летах часто ей попадало от папеньки по затылку, – старик-то, сказывал участковый, куда крут был, – вот ее и одурило немножко, люди-то ей вроде как бы страшны стали: не знай, что пожалеют, не знай, что обидят. Однако мы подружились вскорости, – и по такому смешному случаю-с.

Есть в нашем переулке лавочник Демьянов; характером – собака сущая, а торгует всяким старьем: железный лом – так железный лом, тряпье – так тряпье, книжонки – так книжонки, – чем приведется. Вот-с и купил он как-то партию книг по случаю, свалил их у прилавка в куче. Идет мимо наша барышня, – а она была люта читать; видит книги, полюбопытствовала: что, мол, это у вас?.. можно посмотреть?.. Демьянов как человек охальный, да на тот грех еще под хмелем маленько, на это ей с дерзостью:

– Смотри, коли грамотная.

Барышня поняла, что мужик не в себе, испугалась, хочет уйти из лавки, а Демьянов обрадовался, что на этакого Божьего младенца попал, и ну куражиться.

– Эх ты, – говорит, – дама из Амстердама! нешто так покупательницы, ежели которые хорошие, поступают? Это что же за модель? Книги ты у меня разворошила, а пользы я от тебя гроша не имею… Этак всякий с улицы будет в лавку лезть да товар ворочать, – на вас и не напасешься!

И пошел, и пошел.

Я тем временем стоял через улицу, приторговывал малину у разносчика. Слышу я, как Демьянов пуще и пуще приводит в азарт, а барышня совсем сробела и со всякой кротостью представляет ему резоны. Она ему «вы», да «что вы», да «пожалуйста», а этакого буйвола нешто образованными словами проберешь? Не стерпела моя душа, перешел я через улицу.