Затем: «Необходимо сравнять женщин экономически с мужчинами». При такой форме императива, г. А-т, стоящий на мужской точке зрения, пожалуй, остался бы прав, сомневаясь в необходимости, мною утверждаемой. Потому что необходимо не сравнять женщин, но необходимо равенство женщин с мужчинами, которое будет достигнуто, конечно, не столько потребностью мужчин сравнять с собою женщин, сколько стремлением женщин сравняться с мужчинами. Я говорю не о равенстве, которое дадут мужчины, а о равенстве, которое возьмут женщины. Полагаю, что оттенок ясен, и он совершенно меняет дело.

Слово «необходимость» подразумевает вопрос: для кого? Отрицая необходимость женского равенства в современном обществе, г. А-т, – повторяю, – по-своему, по сурово, узко-мужскому, прав, потому что современный строй общества – мужевладычный, и, в соображении специально мужских интересов, экономическое равенство женщины – не выигрыш, что г. А-т, со свойственною ему прямотою, и отмечает. Сейчас повелительная необходимость равенства громко говорит о себе лишь очень немногим из мужчин, охочим пытливо заглядывать в будущее. Но равенство уже необходимо женщинам, и женщины развивают движение к нему. А развитие движения, толкуя смысл и укрепляя практику равенства, сделает его мало-помалу сперва выгодным, а потом необходимым уже и для мужчин. Женский вопрос переживает в этом направлении ту же эволюцию, что пережил и переживает еще вопрос рабочий, который за XIX век перестроил социальную систему Европы. Давно ли рабочий вопрос почитался злейшим врагом и разрушителем государственности? А теперь государства ищут заключить с ним союз, стараются нормировать ход его под своим знаменем, предлагают ему опору и просят у него опоры доя себя. Родился «государственный социализм», доктрина коего, иногда не без успеха, пытается сочетать, казалось бы, несочетаемое. А совершилось этого потому, что необходимости рабочей силы расширились в необходимости обществ, построенных на взаимоотношениях хозяев с рабочими, и, проникая в закон и обычай, медленно, но последовательно и упорно преобразили культурный уклад. И творятся подобные реформы-самоцветы именно «действием одного только чисто механического закона спроса и предложения», который признает г. А-т, без примеси нравственных соображений, которые он, по девизу «les affaires sont les affaires»[228], из рассуждений о женском труде удаляет.

Что касается необходимости для женщины в мужском труде и в мужских размерах заработной платы, я, хотя и не люблю отступать от общих доказательств логического построения к частным примерам, позволяю себе на этот раз, краткости ради, указать г. А-ту на одно весьма достопримечательное, хотя и мало замеченное, явление современной русской жизни. В течение одного 1902 года газетная хроника огласила несколько судебных дел о трудящихся женщинах, живших по мужским паспортам либо вообще выдававших себя за мужчин с целью получать мужской заработок, пока случай не разрушал их невинного обмана и не возвращал их на бабье положение. Один из этих курьезных процессов возник потому, что баба-рабочий осмелела в самозванстве до решимости «жениться». А жениться надо было затем, чтобы избавить товарку-односелку от мужских приставаний. Под Киевом железнодорожный сторож оказался – давно уже пропавшею без вести, напрасно разыскиваемою… гимназисткою!