— Почему ты плачешь?

— Дыйканбек, женщины плачут не только от горя или печали, иногда и от радости. Я счастлива. Больше мне ничего не надо, был бы ты со мной.

Как она целовала, как крепко, до боли, обнимала его в эту ночь…

…О том, что она уехала из города, Дыйканбек узнал только через два дня на третий. Весь день после ночи у Алтын-Булака он провел на работе, несколько раз звонил Нине домой, но никто не брал трубку. Вечером заехал к ней — дома ее не было. Он ушел к себе. На другой день повторилась та же история, а на следующее утро девушка-секретарь принесла вместе с другими бумагами голубоватый конверт, надписанный Нининой рукой. Дыйканбек кое-как разорвал конверт и начал читать письмо:

«Дорогой мой, любимый мой, я должна попрощаться с тобой и покинуть этот прекрасный город. Хочу, чтобы ты понял мою правоту. Мы с тобой любили и были счастливы вместе. Я никогда не забуду тебя. Женщины умеют любить, поверь мне, и нам больно, невыносимо больно причинить горе или обиду любимому человеку. Я не разлюбила тебя. Меня покорила человечность Калемкан. Я преклоняюсь перед духовной силой и самоотверженностью женщины, которая так понимает и уважает тебя. Я не хочу оставить без отца твою дочь, я не могу украсть у нее детство, не могу стать причиной несчастья ее матери. Я никогда не чувствовала бы себя спокойной и счастливой, зная, какой ценой досталось мне это счастье. Без тебя я заходила к вам домой, познакомилась с твоей женой и дочкой. После этого я окончательно решила уехать. Калемкан понимает и ценит твой талант, цени же и ты ее, цепи и не обижай. Есть такая расхожая истина: «Не на той женись, какую сам любишь, а на той, какая любит тебя». Расхожая-то она расхожая, но в ней есть разумное зерно. Мы должны беречь тех, кто любит нас. Береги и ты свою жену. Она не повинна в моем отъезде, я поступаю так, как велят мне мои совесть и честь. Поведи себя Калемкан иначе, может, и я поступила бы по-другому, но перед нею, перед ее благородным характером я склоняю голову. Прощай, любимый. Нина. Да, прости, чуть не забыла: я порвала заявления. Думаю, ты разрешил бы мне это».

«Дорогой мой, любимый мой, я должна попрощаться с тобой и покинуть этот прекрасный город. Хочу, чтобы ты понял мою правоту. Мы с тобой любили и были счастливы вместе. Я никогда не забуду тебя. Женщины умеют любить, поверь мне, и нам больно, невыносимо больно причинить горе или обиду любимому человеку. Я не разлюбила тебя. Меня покорила человечность Калемкан. Я преклоняюсь перед духовной силой и самоотверженностью женщины, которая так понимает и уважает тебя. Я не хочу оставить без отца твою дочь, я не могу украсть у нее детство, не могу стать причиной несчастья ее матери. Я никогда не чувствовала бы себя спокойной и счастливой, зная, какой ценой досталось мне это счастье. Без тебя я заходила к вам домой, познакомилась с твоей женой и дочкой. После этого я окончательно решила уехать. Калемкан понимает и ценит твой талант, цени же и ты ее, цепи и не обижай. Есть такая расхожая истина: «Не на той женись, какую сам любишь, а на той, какая любит тебя». Расхожая-то она расхожая, но в ней есть разумное зерно. Мы должны беречь тех, кто любит нас. Береги и ты свою жену. Она не повинна в моем отъезде, я поступаю так, как велят мне мои совесть и честь. Поведи себя Калемкан иначе, может, и я поступила бы по-другому, но перед нею, перед ее благородным характером я склоняю голову. Прощай, любимый. Нина. Да, прости, чуть не забыла: я порвала заявления. Думаю, ты разрешил бы мне это».