Хозяина звали Терново́й Лука. Суховат, невысок ростом, неприметный такой мужичонка. Но посмотришь на него повнимательнее — запомнишь и уже не забудешь. У Луки Тернового нету правого глаза. На том месте, где ему стоило бы находиться, темнеет впадина. По временам Лука прикрывает пустой глаз повязкой из черного плиса — это когда он выходит на люди. Дома не носит повязки.

— Расскажи мне, бесур, чего сюда залез? — Лука Терновой часто употребляет слово «бесур» — отнюдь не ласкательного значения. Оно, видимо, от «бусурмана» происходит.

— Чего? — удивленно посмотрел ему в кривой глаз Юрко.

— Чего! — подтвердил кивком Терновой.

— Рази сами не знаете, чего?

— Я-то знаю, а вот ты скажи!

— За сливами!

— О!.. — Лука радостно хлопнул себя свободной рукой по бедру. — Молодец, что не сбрехав! А знаешь, что тебе будет?

— Ни, не знаю.

— Идем во двор! — Терновой с силой дернул Юрка за воротник, таща за собой. Юрко покривился от боли.

— Я ж вас просил, дядьку, не дергайте дуже, бо плечо недавно направил дед Ковбаса и сказав, шоб не дергали!

— Идем-идем, я тебя зараз подергаю лозиной! — подвел Юрка к самой хате, снял с кушетки, стоящей у стены, противни с запеченными в печи и выставленными на солнце сушиться грушами, густо облепленными настырной пчелой, скомандовал:

— Скидай штаны!

Юрко насупился по-взрослому, пробубнил себе под нос:

— Скидайте, коли вам надо…

— Дивись який!.. — протянул Лука Терновой. — Ты меня не боишься?

— Ни!

— Что так? — удивился Терновой; он поднял брови, шевельнув при этом веком вытекшего глаза.

— Мне папка сказал, чтоб я никого не боялся.

— Герой! — Лука растянул в улыбке запекшиеся губы. — А хто ж твой папка?