Светлый фон

Виктор Устинович, резко отдернув шелковисто-зеленый полог, занавешивавший кровать, лег на спину, но пролежал недолго.

— Ну, академик, погоди у меня!

Погрозив таким образом Мищикову, встал, приказал вестовому разыскать и прислать к нему старшину торпедистов Балябу.

Когда Юрий вошел, капитан первого ранга сидел на кровати и на уставное приветствие Балябы махнул рукой.

— Здравствуй, здравствуй, сынок! Садись вон туда, — показал на массивное кресло с ворсистой нейлоновой обивкой.

Юрий всегда удивлялся, почему командир соединения с глазу на глаз называет его сынком. Никогда и никого другого — только его, Юрия. Он, конечно, не знал о том, что Виктор Устинович Алышев когда-то, в пору своей матросской молодости, был дружен с его отцом, Антоном Охримовичем Балябой. Не знал, что учились они вместе в Объединенной школе Учебного отряда, попросту в «Объединенке», которая располагалась в бывшем дворце Меншикова. Не знал и того, как в войну пили они спирт при редких встречах на острове Сескар. Не знал, от какого ранения у Виктора Устиновича такой развалистый шрам на лбу, почему временами подергивается его левая щека.

— Ну как, не страшно?

Юрий вскочил.

— Что страшно?

— Сиди, сиди… Далеко, баю, уходим от дому.

Юрий замялся, заулыбался смущенно, повел плечами.

— Как сказать… В прошлом русские парусники дальше забирались. В Антарктиде новые земли открывали! — простодушно выпалил.

— Ох, молодчина, как ладно сказал! А я и не подумал об этом. Все больше свою Балтику вспоминаю. Верилось, просторней ее нет ничего на свете. Поход-то мой самый дальний знаешь куда состоялся?

— Нет, не знаю.

— В Англии побывал. Ходили получать немецкие да итальянские корабли, которые нам полагались по репарации. Вот и весь прежний свет.

— По возможностям.

— Точно заметил. Да, теперь иные, иные времена… Ну, а эти, как бишь их?.. Как они себя называют? — Алышев поднял руку, пощелкивая вопросительно пальцами.

Юрий догадался, о ком пытается вспомнить командир соединения.

— Бобби?..

— Во-во, бобы́, — нарочито исказил в имя нарицательное. — Задали вам переполоху?