— Нехай порадуются…

Из светлицы донесся короткий детский плач и вслед за ним тихий Панин голос:

— Спи, спи, мое полюшко. А-а-ах!.. Усни, коточек.

Охрим Тарасович внимательно поглядел на Антона, спросил, кивнув в сторону внутренней двери:

— Як же назвали?

— Полиной, — сердито обронил Антон. — Рассамовольничалась!

— Ага, доро́гой, выходит, поскандалили? А я гадаю, что-то он так долго закатывает в сарай свою тарахтелку и в хату не является? — усмехнулся в обвислые широкие усы Охрим Тарасович. — А что? Гожее имя. Возьми хотя бы соседку нашу, Полину, покойного Дениса дочку. Чем погана дивчина?

Антона удивило то, что отец, как и многие в слободе, упоминая Полину Осипенко, не добавляет «была», словно она до сих пор жива-здорова и стоит только кликнуть — мигом появится на подворье, потряхивая бедовой, коротко стриженной прической, готовая тебе во всем помочь.

Антон хорошо понимал, что его смущает. Конечно, не имя — он не против имени. И не общая громкая судьба имени его пугает, нет. Его угнетает мысль о гибели той, которая носила это имя. Его охватывает суеверный страх перед повторением не судьбы в целом, а именно только такого раннего конца. Потому, когда он мысленно называет свою дочь Полей, перед ним всплывает не лицо Полины Осипенко, а припоминается божевильная Марьяна — Мара, потерявшая дитя, подолгу сидящая подле каменной бабы, поверяя ей сокровенные тайны. И походит она, Мара, всем своим обликом — на Паню.

Охрим Тарасович догадывался, что угнетало сына. После долгого молчания проговорил, словно размышляя про себя:

— Не обязательно, чтоб усе повторялось, як у других. Нехай у нас будет по-нашему.

Антон слушал его, вроде бы понимая всю правоту его слов. Но перед глазами стояла та Поля, давняя. Она, потряхивая взмокшими под дождем волосами, предлагала ему черные ягоды дикого паслёна, держа их в подоле синей просторной юбки, просила, протягивая к нему на ладони пять круглых точеных камушков:

— Тоня, славный мой, давай в кремушки поиграем!..

Доля вторая ПАКОВЫЙ ЛЕД

Доля вторая

ПАКОВЫЙ ЛЕД

ГЛАВА ПЕРВАЯ

ГЛАВА ПЕРВАЯ