Дураз Чиковариани вопреки приговору убежден: он будет плавать на подводном корабле, а возможно, и командовать им. Если бы у него убежденность иссякла — давно нежился бы под солнышком Очамчире.

Вспомогательное судно «Переславль» выходит в океан в двух качествах: и как судно обеспечения, и как спасатель. Ему приказано достичь восточной оконечности обозначенной островной гряды, лечь в дрейф, ожидая сигналов лодки Кедрачева-Митрофанова, которая уже много времени находится в плавании. В случае необходимости судно Чиковариани займется учебными спасательными работами.

Неспокойное море похоже на полосатую тельняшку: рябит белыми рядами, темнеет черными полосами. Спасатель «Переславль», поклевывая носом, переползает с вала на вал. Звенит палуба под щедрой россыпью заледеневших на лету брызг, словно кто-то могущественный пригоршнями сыплет мелко битое стекло, барабаня им по стенкам, по иллюминаторам. Ледяное крошево скатывается на корму, задерживаясь у фальшборта, у стоек лебедки, у тросов, сложенных бухтами. Корма тяжелеет, садится, нос еще выше задирается на взлете.

Дураз Чиковариани беспокойно прохаживается по просторной рубке, кидая вопрошающий взгляд то на главного старшину, стоящего на руле, то на штурмана, склонившегося над своим столом. Поверх кителя на командире надета теплая куртка с широко раскинувшимся по плечам темным меховым воротником. Командир держит руки в карманах куртки, сжав их в кулаки. Изредка он вынимает то одну, то другую руку, чтобы дернуть себя за лакированный козырек фуражки — постоянная привычка. У командира забота: достигнет ли островной гряды в срок? Не нагонят ли встречные ветры дрейфующего льда, не закроют ли ему проход между островами? Он прищуривает темные, глубоко посаженные глаза, смотрит через стекло рубки в море. Не находя там ответа, принимается снова шагать от стенки к стенке.

— Штурман!..

Старший лейтенант Бекасов, штурман «Переславля», не ждет, пока командир задаст свой вопрос. Он знает, что требуется командиру, потому немедля отвечает:

— Граница льдов прежняя. Данные авиаразведки у меня в руках.

— Не пора ли связываться с лодкой?

— Кедрач сам о себе заявит.

Дураз Чиковариани хорошо знает Кедрачева-Митрофанова — учились вместе. Он никак не может смириться с мыслью: Ивашка — командир мощной лодки! Рыжий, конопатый, как мальчишка, рот до ушей… Успевал так себе, серединка на половинку. Ничем не выделялся, а, смотри, понимаешь, вырос до кап-два! Везучий генацвале. Вероятно, правы ребята-курсанты, повторявшие шутку: «Одни сильны в аудитории, другие — в акватории».