— Вполне возможно, — уклончиво ответил тот, он пока не хотел об этом распространяться. Мысль его перескочила на Волосова: «Как там у него?»

В группе электриков, у лейтенанта Толоконникова, случилось ЧП — происшествие, которого еще не знала лодка.

После ремонта электрооборудования, опробуя его, матрос Ширин замкнул сеть, спалил предохранители. Старшина группы накинулся на него.

— Корабль вздумал поджечь!

Обозленный неудачей, чувствуя недобрый зуд внутри, электрик попытался взнуздать себя, процедил сквозь зубы тихо:

— Не бойся, тебя не спалю: ты материал не горючий.

— Как разговариваешь со старшим! — вскипел старшина, подступаясь к Ширину.

— Пошел ты… — Ширин подался к трапу.

— Стой, стой, тебе говорят!

Появившийся сверху Толоконников пробасил, тяжело двигая нижней массивной челюстью:

— Что за аврал?

— Матрос Ширин пререкается! Спалил проводку, грубит и не выполняет приказаний! — Старшина зачастил, докладывая невпопад, стараясь вспомнить, какие еще грехи водятся за Шириным.

И возник «пожар». Кедрачев-Митрофанов посовещался с Толоконниковым с глазу на глаз, приказал пока оставить матроса в покое, пообещал по прибытии в базу наказать его своей властью. Он понимал, что люди, утомленные длительным плаванием, становятся весьма раздражительными, к ним нужен подход особый.

Огонь вроде бы погашен, чего еще? Но головешки тлели, чадили. В отсеках шли пересуды. Народ разделился: кто осуждал Ширина, кто старшину. Юрий же мысленно налетел на Толоконникова. Он давно сказал про него: «Сам себя раз в году любит». Заявил так, конечно, не лейтенанту, а дружкам своим, Пазухе и Курчавину. Но сейчас бы не удержался высказать и самому. Ощутил, откуда-то появилась решимость и злость на Толоконникова. Припомнилось, как грузили на лодку ящики с воблой. В ящиках — белые жестяные банки, в опаянных банках — сушеная рыба. Юрий пожелал к случаю:

— Пивка бы пару ящиков!

Толоконников придрался, просто-таки пристал с ножом к горлу:

— Откуда у вас подобные настроения?

— Обыкновенный треп, товарищ лейтенант, — неловко оправдывался Юрий.

Но Толоконников раздул дело, пожаловался командиру БЧ-3, доложил Находкину. Юрий еще тогда недобро подумал о нем: «Навуходоносор!» Он назвал лейтенанта именем нововавилонского царя иносказательно, употребив слово скорее по звучанию, нежели по смыслу. С тех пор на авральных работах, на погрузке оружия, на любых занятиях старался держаться подальше, моля господа, чтобы не кинул к Толоконникову под начало.