— Смотрите! Смотрите! Он думает — я спятил.

— Да нет, я ничего… — смущенно оправдывался Григорий Степанович, хотя в самом деле такая мысль стрельнула в голове.

— Так вот, — сразу посерьезнел Ермилов, — это вполне реально. Такой урожай будет в самом недалеком времени. И почвы не надо, и солнце — под землей, где-нибудь в выработках шахт.

Ермилов заволновался, выскочил из-за стола, взмахнул руками.

Его рассказ напоминал Клаве какое-то чудесное горение. Вот так бывает темной ночью в лесу. Идет человек чуть ли не на ощупь, спотыкается. А потом вдруг вспыхнет яркий огонь, и человек видит далеко-далеко…

Что-то похожее случилось и с Клавой.

Оказывается, ничего фантастического. Все дело в маленьком приборчике, который должен определять нужное для растения количество питательных веществ, тепла и света. И если всем этим растение постоянно обеспечивать, кормить досыта, как выразился Ермилов, получится сказочный урожай. И никакой зависимости от природы. Все пойдет как на фабрике. Поточное производство зерна…

Когда пришли машины, Клава села в кабину, чтобы ехать на погрузку силоса. Она с горечью думала: «Никакой я не специалист! Так, размазня… Больше думаю о своем, чем о работе. Замуж вот собралась…»

Глава девятая

Глава девятая

Хвоев остро воспринимал окружающее, точно видел все впервые. Причиной тому была либо длительная болезнь, либо, быть может, то, что весна крепко, по-хозяйски взяла власть в свои руки.

— Ты особенно не гони, успеем, — попросил Хвоев шофера, а сам, чуть щурясь, посматривал вперед и по сторонам.

Дорога то прижималась к реке, ласковой, впитавшей в себя краски неба и гор, то круто взбегала, ныряла за увал. На лугах и склонах паслись овцы и коровы. Овцы жадно и ловко щипали короткую сочную траву. Толстогубым же коровам молодая трава доставалась как деликатес. Им приходилось пока довольствоваться ветошью — сухой и грубой прошлогодней травой. У коров остро выпирали ребра, и все они еще были захлестаны бурым зимним навозом.

«Ничего, ничего, поправимся», — подумал Хвоев и проводил взглядом уток, которые сорвались со скрытого лозняком плеса.

— Валерий Сергеевич!.. — заволновался шофер.

— Ладно, Миша. Пусть.

Они только что побывали на стоянке Чмы и Бабаха. Там было мирно и даже как-то празднично. Двухлетняя девчушка забавлялась с ягненком у порога заново перестроенной избушки. Тут же лежала крупная, вся в клочьях вылезающей шерсти собака. Она так разомлела под ласковым солнцем, что поленилась вскочить и залаять на приехавших. Лишь на секунду приоткрыла глаз, глянула на Хвоева и опять уснула. Валерию Сергеевичу стало смешно. Он сказал с укором: