– Ну что ж! Я даже не подозревала об этом, – сказала Франсуаза. Она рассмеялась. – Мы еще долго могли бы играть в прятки. Я хорошо сделала, грубо обрушившись вам на голову.

– Вы? – удивился Жербер. – Вовсе вы не обрушились, вы ничего не хотели говорить.

– Вы полагаете, что это благодаря вам мы дошли до этого? – спросила Франсуаза.

– Я сделал не меньше вас. Я оставил гореть фонарь и поддерживал разговор, чтобы помешать вам заснуть.

– Какая смелость! – сказала Франсуаза. – Если бы вы знали, с каким видом вы смотрели на меня за ужином, когда я делала жалкие попытки.

– Я думал, что вы пьянеете.

Франсуаза прижалась щекой к его щеке.

– Я рада, что не пала духом, – призналась она.

– Я тоже, – сказал Жербер, – я тоже рад.

Горячими губами он припал к ее губам, и она почувствовала, как он тесно прижимается к ней.

Такси катило между каштанами бульвара Араго. Голубое небо над высокими домами было чистым, как в горах. С робкой улыбкой Жербер обнял Франсуазу за плечи. Она прислонилась к нему.

– Вы по-прежнему довольны? – спросила она.

– Да, я доволен, – ответил Жербер. Он доверчиво смотрел на нее. – Мне кажется, что вы действительно привязаны ко мне, и меня это радует. Поэтому мне почти все равно, что долгое время я вас больше не увижу. То, что я говорю, выглядит не слишком любезно, но на самом деле это очень хорошо.

– Я понимаю, – сказала Франсуаза.

К горлу подступило легкое волнение. Она вспомнила завтрак на постоялом дворе после их первой ночи: улыбаясь, они смотрели друг на друга с радостным удивлением и некоторым смущением, в путь они тронулись, сцепившись пальцами, словно швейцарские новобрачные. В долине у подножия Жербье-де-Жонк Жербер сорвал темно-синий цветочек и подарил Франсуазе.

– Это глупо, – сказала она. – Этого не должно быть, но мне не нравится, что кто-то другой вечером будет спать рядом с вами.

– Мне тоже не нравится, – тихо сказал Жербер. И с каким-то отчаянием добавил: – Мне хотелось бы, чтобы только вы любили меня.

– Я вас очень сильно люблю, – отозвалась Франсуаза.

– Никогда ни одну женщину я не любил так, как вас, – сказал Жербер. – Ничего похожего, совсем ничего.