Рик и Лидия все пытались понять, почему я решила украсть фломастеры, которых было предостаточно в «Обетовании». Мой ответ, что, мол, мне очень захотелось иметь что-то свое, к тому же я не смогла устоять перед их качеством и дороговизной, был сочтен удовлетворительным. Но дело было в другом. Мне не хватало моих фильмов и музыки, я скучала по посиделкам в больнице, по Сканлану, бабуле и Джейми, не говоря уже о Коули, но хуже всего мне приходилось без моего кукольного домика. Не самого домика, а того, во что я превращала его столько времени. Когда Рут убирала все напоминания о моем отклонении, кукольный дом она не тронула, и я надеялась, что так оно и будет в мое отсутствие, что этот гребаный домик дождется меня. Несостоявшаяся кража фломастеров была задумана для осуществления одного моего плана: я собиралась создать некое подобие моего домика, использовав в качестве каркаса несколько довольно больших пластмассовых ведерок из-под творожного сыра, которые дожидались своего часа у меня под кроватью. Мы покупали этот сыр по себестоимости у одного фермера, прихожанина «Слова жизни», от всей души поддерживавшего идею возвращения заблудших душ обратно в стадо. Фермеру с семьей принадлежали молочные лавки, в которых продавалось все, начиная с сыра и заканчивая мороженым, не говоря уже о масле и других молочных продуктах, – все под маркой «Священная корова». На этикетке была нарисована буренка с нимбом над рогами и мясистыми крылышками (если бы коровы летали, то крылья у них были бы именно такими). Освободившаяся тара использовалась повторно, поэтому на кухне всегда был запас пустых ведерок, но я стащила два во время дежурства по кухне и собиралась пополнить запас. Конечно, настоящего кукольного дома из них не выйдет, но лучше хоть что-то, чем совсем ничего. Из «Уолмарта» я стащила универсальный клей и салфетки для декупажа. Время от времени я одалживала ножницы или краски из класса и успевала вернуть их, пока никто не хватился. Я хотела запастись всем необходимым, и без фломастеров было не обойтись; кто ж знал, что так обернется с Эрин.

Устраивать секретики прямо под носом любопытной Эрин в комнате с вечно открытыми дверьми – заходи кто хочет – было рискованно и глупо, но я ничего не могла с собой поделать. И не хотела. Поэтому я продолжала наполнять ведерки трофеями. Не знаю, каков был смысл моих инсталляций, для меня значение имела работа над ними. Думаю, кто-нибудь вроде Лидии сказал бы, что в них таится ключ к моей личности, что эти ведерки из-под сыра являются физической репрезентацией всего этого подводного дерьма. И в этом крылась опасность. И причина, по которой мне не следовало заниматься ими, даже начинать. Но я начала.