– А что они будут делать с твоим неистребимым южным акцентом? – спросил Вивальдо.

– А на это я тебе скажу вот что. Пойдем посмотрим фильм. Там я говорю по-французски, – Эрик обнял Вивальдо за плечи. – Между прочим, безупречно.

– Черт возьми! – вскричал Вивальдо. – Теперь и в кино идти не хочется. Нужно обмыть доброе известие. Да получше.

– Никто не помешает тебе сделать это после картины, – сказал Эрик.

Так, перебрасываясь шутками и смеясь, они вошли в зал, фильм только что начался. Титры шли на фоне просыпающегося Парижа: трудовой люд ехал на велосипедах на работу, вот велосипедисты съезжают с холмов Монмартра и, минуя площадь Согласия, пересекают большую площадь перед собором Парижской Богоматери. Крупным планом загорались огни светофоров, взлетали вверх белые дубинки дорожных полицейских; скоро становилось ясно, что один из них прицепился к главному герою и будет сопровождать его до места назначения, которое, судя по траурной музыке, должно стать местом его гибели. Фильм был одной из многочисленных драм, которые так любят ставить французы – с политикой, сексом и возмездием; в нем снялся великий французский актер, который сразу же после окончания работы над картиной умер. По этой причине фильм, не бог весть какой талантливый, обрел некое ностальгическое очарование. А для Эрика работа бок о бок с таким гением стала одним из самых волнующих событий его жизни. И хотя Кэсс, Вивальдо и Ида пришли прежде всего посмотреть игру своего друга, они не могли не разделить восхищения Эрика. Все они слышали о замечательном актере и теперь упивались его игрой. Они, однако, не видели того, что мгновенно улавливал Эрик: какими экономными средствами добивался великий француз впечатляющих эффектов, превращая заурядную роль в поразительное актерское творение.

С другой стороны, так как политическая тема была загроблена французской страстью к спорам и их извечным недоверием к общественным объединениям, необыкновенно сильная игра звезды вызывала что-то вроде недоумения: зачем тратить такой талант на пустяки?

Ида нашла в темноте руку Вивальдо и вцепилась в нее, словно ребенок, безмолвно ищущий поддержки и прощения. Он подвинулся к ней ближе, головы их соприкоснулись, так они и сидели, тесно прижавшись друг к другу. Фильм тем временем набирал скорость. Кэсс что-то шептала Эрику, тот отвечал ей тоже шепотом. Кэсс повернулась в их сторону, тихо проговорив:

– Сейчас он появится. – Камера плыла по переполненному кафе и наконец остановилась на группе студентов.

– Вот он, наш герой! – вырвалось у Иды. Ее крик возмутил тишину зала, сидевшие рядом люди тревожно загудели, словно потревоженный рой. Кэсс наклонилась и поцеловала Эрика в нос, а Вивальдо шепнул: