Признаюсь, мне давно требовалась такая книга, как «Желтый Кром». Чего-то в этом духе я жаждал, приступая к чтению «Южного ветра» Нормана Дугласа.[500] Этот же роман – нечто менее серьезное и юмористическое и все же нечто бесконечно более остроумное, чем «Юрген» или «Восстание ангелов»[501]. Это… Но, перечисляя, на что эта книга похожа, я не помогаю вам понять, стоит ли ее приобрести.

«Желтый Кром» – это свободный по композиции (но написанный отнюдь не вольным стилем) сатирический роман о веселых вечерах и праздниках в старинном английском поместье Кром. Книга желтая внутри и снаружи – и я употребляю слово «желтый» не в его ругательном значении. Некая желтая дымка мягкого смеха окутывает ее. Люди превращаются в больших нелепых канареек, которые пытаются плавать в шафранных лужах, в ярко-желтые листья, вихрем мчащиеся по ржавым дорожкам под лимонным небом. Эта изящная, сдержанная сатира не претендует на то, чтобы затмевать своим блеском бледно-желтое солнце, но искрится отчаянным золотым весельем, насмешкой над белобрысым великосветским бездельником, дамочкой-блондинкой, встречающей рассвет на крыше башни, над теми, кто проводит последние дни на аристократическом катафалке поместья, подточенного духом желтого сарказма.

Книга сия приведет в бешенство тех, кто воспринимает что-либо всерьез, хотя бы самих себя. Это высшая степень насмешки – глумление над издевкой, которое могла породить только англосаксонская изощренность. Она написана человеком, который гораздо больше увлечен романтическими влюбленными и лирическими историями былых лет, чем трескотней и соблазнами современности. Его главный герой – ну и характеристика Дэниса, этого осмеянного насмешника, – взят из собственной книги Хаксли «Лимб». Как и мистер Скоуган, но какое это имеет значение? Мне абсолютно наплевать на то, что книга «не отражает жизнь», что это «не роман», – а об этом будет не раз сказано, уверяю вас. Я считаю Хаксли, после Бирбома, самым остроумным из всех англоязычных писателей.

Сцена, в которой Дэнис не в состоянии поднять и нести нуждающуюся в его помощи Анну, безмерно меня позабавила.

И только послушайте, как Хаксли устами своего героя признается в том, что знания о человеческих сердцах получает из вторых рук:

«Это ужасно: сталкиваясь с живыми людьми, мы имеем дело с неизвестными и непознаваемыми величинами. Можно лишь надеяться что-то о них узнать в результате долгих и в высшей степени неприятных и скучных личных контактов, связанных с ужасной тратой времени. То же и с текущими событиями: как я могу узнать что-либо о них, не посвящая годы изнурительному непосредственному их изучению, сопряженному опять же с бесконечным количеством неприятнейших контактов? Нет, дайте мне прошлое. Оно не меняется: оно все перед нами в черном и белом цвете, и узнать о нем можно в удобной обстановке, благопристойно и, главное, в уединении – из книг»[502].