После того как они ушли спать, Терранова с вдовой продолжили заниматься любовью до самого рассвета. Потом он собрался уходить. У дверей они в последний раз поцеловались, и Терранова стремительным шагом двинулся по узкой улочке к площади перед собором. Во всем теле он ощущал сладостную удовлетворенность, разум его пребывал в покое. Он чересчур расслабился и утратил бдительность.

Утренний воздух прорезал рев моторов. Три черные машины сорвались ему навстречу. Со всех сторон площади высыпали вооруженные мужчины. Другие повыскакивали из машин. Один из них крикнул Терранове сдаваться и поднять руки.

Терранова бросил последний взгляд на собор, на статуи святых в нишах; увидел белые и желтые балкончики и солнце, поднимающееся в лазурное небо. Он знал, что видит все это в последний раз, что семь его удачных лет подошли к концу. Оставалось последнее, что он мог сделать.

Он подпрыгнул в воздух – так, словно перескакивал через невидимую преграду, через саму смерть, в другую вселенную. В полете выдернул из-за пояса пистолет и, как только приземлился, выстрелил. Один из солдат пошатнулся и упал на колени. Терранова попытался снова нажать на спуск, но сотня пуль пронзили его тело, разрывая на части, сдирая плоть с костей. В каком-то смысле ему опять повезло – все произошло так быстро, что ему не хватило времени задаться вопросом, уж не любовница ли выдала его.

* * *

Смерть Террановы вызвала у Гильяно предчувствие надвигающегося конца. Он понимал, что его банда лишилась былого могущества. Они больше не могут успешно атаковать, не могут дальше прятаться в горах. Однако он всегда считал, что вместе с вождями сможет бежать, что смерть им не грозит. Теперь ему стало ясно, что его время на исходе. Оставалось исполнить то, что он давно уже собирался, и Гильяно призвал капрала Канио Сильвестро.

– С нами покончено, – сказал он. – Когда-то ты говорил, что у тебя есть в Англии друзья, которые тебя укроют. Пора ехать. Я тебя отпускаю.

Капрал Сильвестро покачал головой:

– Я уеду, когда ты будешь в безопасности в Америке. Пока что я тебе нужен. Ты же знаешь, я никогда тебя не выдам.

– Знаю, – ответил Гильяно. – И ты знаешь, что я всегда питал слабость к тебе. Но ты никогда не был настоящим бандитом. Ты оставался солдатом и полицейским. Твое сердце на стороне закона. И ты сможешь зажить нормальной жизнью, когда все это кончится. Нам, остальным, придется тяжелее. Мы так и останемся бандитами.

– Тебя я бандитом никогда не считал, – сказал Сильвестро.

– И я сам тоже, – Гильяно кивнул. – Но чем я занимался эти семь лет? Я думал, что борюсь за справедливость. Старался помогать беднякам. Надеялся освободить Сицилию. Хотел быть хорошим человеком. Но я выбрал не то место и не те методы. Теперь нам надо бежать, чтобы спастись. Так что поезжай в Англию. Мне приятно будет сознавать, что ты в безопасности.