Майклу неприятно было это признать. Он снова задумался, не пропустила ли охрана Пишотту по приказу дона Доменика. Может, его специально доставили сюда?

– Пусть решает сам, – ответил Майкл.

– Нет, – сказал Пишотта. – Я решаю за него. Ты обещал, что его семья будет в безопасности. Но дон Кроче знает, что ты здесь, и инспектор Веларди тоже. Повсюду шпионы. Что у тебя за план для Гильяно? Свадьба, юбилей? Похороны? Какую глупость ты собираешься втюхать нам? Считаешь, мы все ослы тут, на Сицилии?

Последние слова были произнесены с угрозой.

– План я тебе не раскрою, – сказал Майкл. – Можешь доверять мне или нет, это на твое усмотрение. Скажи, куда ты привезешь Гильяно, и я буду там. Не скажешь – завтра ночью я окажусь в Америке, пока вы с Гильяно будете бороться тут за жизнь.

Пишотта, усмехнувшись, заметил:

– Ты говоришь, как настоящий сицилиец. Годы в наших краях не прошли для тебя даром… – Он вздохнул. – Поверить не могу, что все подходит к концу. Почти семь лет борьбы и бегства, предательств и убийств… Но мы были королями Монтелепре – Тури и я, – и славы хватало для нас обоих. Он стоял за бедняков, я – за себя самого. Поначалу я не верил, но на второй год, как мы стали бандитами, он доказал это и мне, и остальным членам банды. Помнишь: я его заместитель, двоюродный брат, самый доверенный человек. Я ношу такую же золотую пряжку, как у него, – он мне ее подарил. Но я соблазнил дочку одного фермера в Партинико и обрюхатил ее. Отец девчонки пришел к Гильяно и пожаловался ему. И знаешь, что сделал Тури? Привязал меня к дереву и выпорол кнутом. Конечно, не на глазах у фермера и наших людей, такому позору он никогда меня не подвергнул бы. То был наш секрет. Но я понял, что, если ослушаюсь его еще хоть раз, он меня убьет. Таков наш Тури.

Он поднес руку ко рту; пальцы его тряслись. В бледном свете луны тонкие усики блестели, как отполированная полоска черной кости.

«Какая странная история! – подумал Майкл. – С какой стати он мне это рассказал?»

Они прошли назад в спальню, и Корлеоне захлопнул ставни. Пишотта подобрал с пола отколотую голову Мадонны и протянул ее Майклу.

– Я бросил ее на пол, чтобы разбудить тебя, – сказал он. – «Завещание» было внутри, так ведь?

– Да, – ответил Майкл.

Лицо Пишотты упало.

– Мария Ломбардо солгала мне. Я спрашивал, у нее оно или нет. Она сказала, что нет. А потом отдала тебе, прямо у меня на глазах… – Он горько усмехнулся: – Я был ей как сын. – Помолчал, а потом добавил: – А она мне как мать.

Он попросил еще одну сигарету. В графине на ночном столике еще оставалось вино. Майкл налил каждому из них по бокалу, и Пишотта с удовольствием выпил.