– У вас не бывает сложностей с доставкой его лекарства? – поинтересовался Адонис.
– Нет, на него делается особый заказ, – ответил Куто. – Новый флакон доставили сегодня утром. Тщательно упакованный – как все американские препараты, идущие на экспорт. Его лекарство, между прочим, очень дорогое. Удивительно, что власти готовы нести такие траты, чтобы сохранить ему жизнь.
Двое мужчин улыбнулись друг другу.
* * *
В своей камере Аспану Пишотта взял флакон стрептомицина и вскрыл упаковку. Отмерил положенную дозу и проглотил. Лекарство показалось ему непривычно горьким, но он не успел этого осознать, потому что его скрутила судорога и он повалился на пол. На его крик в камеру вбежал охранник. Пишотта попытался встать на ноги, борясь с мучительной болью, терзающей все тело. В горле отчаянно резало; он, шатаясь, сделал шаг к бутыли с оливковым маслом. Судорога опять навалилась на него, и он крикнул охраннику: «Меня отравили! Помоги мне, помоги!» А потом, прежде чем снова упасть, с яростью осознал, что дон Кроче его все-таки перехитрил.
* * *
Охранник, стороживший Пишотту, кинулся в аптеку, крича, что заключенного отравили. Куто приказал положить Пишотту на кровать в алькове и осмотрел его. Потом быстро приготовил рвотное и влил Пишотте в глотку. Охранникам должно было показаться, что он делает все, чтобы спасти заключенному жизнь. Только Гектор Адонис знал, что раствор слишком слабый и ничем не поможет умирающему. Он встал у края постели и вытащил из нагрудного кармана записку, пряча ее в ладони. Делая вид, что помогает аптекарю, сунул клочок бумаги Пишотте за рубашку. Одновременно Адонис вгляделся в его красивое лицо. Казалось, будто оно искажено скорбью, но профессор понимал, что это судорога невыносимой боли. В агонии Пишотта сам оторвал себе кончик тонкого уса. Гектор Адонис вознес Господу молитву за его душу, ощущая глубокую горечь. Он вспоминал, как этот человек и его крестник бродили рука об руку по холмам Сицилии, декламируя наизусть поэму о Роланде и Карле Великом.
* * *
Прошло почти шесть часов, прежде чем на теле обнаружили записку, но ее успели опубликовать вместе с новостью о смерти Пишотты, и это послание обсуждала вся Сицилия. На клочке бумаги, который Гектор Адонис сунул Аспану за рубашку, было написано: ТАК БУДЕТ С КАЖДЫМ, КТО ПРЕДАСТ ГИЛЬЯНО.
Глава 31
Глава 31
На Сицилии любой человек, у которого есть хоть немного денег, не станет закапывать своих близких в землю. Такие похороны воспринимаются как окончательное поражение, а земля Сицилии и без того ответственна за множество поруганных достоинств. Поэтому на кладбищах там стоят маленькие каменные и мраморные мавзолеи – квадратные постройки, которые называются