— А ты хотел, чтобы я с первого раза бросилась незнакомому мужчине на шею?

— Да черт его знает, чего я хотел… — Он подошел к ней и по-братски трижды расцеловал ее в щеки. — Спасибо, Наталья! Спасибо, что ты есть на свете!

— Ой, задушишь! — притворно закричала она и зарделась розовым румянцем.

Петров сел на стул.

— Можно надевать?

— Конечно!

Туфли были прекрасные, югославские, богатые, и сидели на ноге так, как будто он сам их десять раз примерял, прежде чем купить.

— Слушай, да таких и в Москве не найдешь.

— Я же говорю — по знакомству достала.

— И дорого стоят?

— Пусть это тебя не волнует. Это мой подарок.

— Ну, слушай, это уж слишком… Я подарков от женщин не принимаю.

— А от меня примешь! — Она смотрела на него так, будто она была его мать, а он — любимый, но не совсем послушный сын.

— Но это же разорение для тебя…

— Да о чем ты говоришь!

— Нет, правда…

— Все, забыли об этом. Пошли. — И она, как маленькому, подала ему руку. Пришлось подчиниться, и Петров, став в туфлях еще выше и стройней, зашагал следом за Натальей. В коридоре он увидел свой плащ, «дипломат», спортивную сумку.

— Забрала?

— Конечно.

— Нет, ты просто клад какой-то, а не женщина. Откуда ты такая взялась?