* * *

То, что началось в девять утра, потрясло Крылова — такое ни он, ни его товарищи и представить себе не могли.

Было ясное солнечное утро. Немцы постреливали чуть нервознее, словно чувствовали опасность. Потом в небе появились краснозвездные истребители, наполнили округу рокотом моторов. Под их гул лощиной, на малых оборотах, приблизились тридцатьчетверки, расползлись в неровную линию на невидимом со стороны немцев скате поля и затихли.

Танкисты быстро замаскировали машины пучками ржи — танки стали похожи на копны, из которых торчали орудийные стволы. А лощиной уже подъезжали таинственные «катюши», сверху Крылов видел их как на ладони. Они образовали ряд, второй, третий. Лощина колюче ощетинилась металлическими двутаврами, в гнездовьях которых застыли длинные сигарообразные снаряды.

В девять часов лощина заскрипела, заскрежетала, выбросила вверх ослепительное пламя, и тотчас дрогнула вся округа — по телу у Крылова пробежала дрожь. Начало превзошло ожидания. Земля, будто уставшая от вековечного молчания, пришла в неистовство. Небо наполнилось воем, свистом, шипением, и вдруг еще страшнее дрогнула земля: немецкая сторона отозвалась чудовищным грохотом. В считанные мгновенья вражеские окопы покрылись огненно-дымными земляными взбросами. Эта серо-красно-черная завеса сгущалась, ширилась, поднималась ввысь, а округа неистовствовала еще яростнее. Завеса впереди уже закрыла полнеба и надвигалась на стрелковые окопы, а сзади ширилась другая дымная завеса, из которой вылетали тонны, десятки тонн разъяренного металла. Обе завесы сближались, сливались в одну. Исчезло солнце, стало почти темно…

Что люди способны развязать такую силу, вложить ее в один удар, потрясти землю, закрыть дымом, копотью и пылью солнце, Крылов до сих пор не знал. Радостно возбужденный, он в то же время испытывал жутковатое, почти суеверное чувство, словно стал свидетелем какой-то нечеловеческой катастрофы. Трудно было поверить, что такое грандиозное явление вызвали обыкновенные люди. Гром Центрального фронта, перешедшего в наступление, был слышен в самых отдаленных уголках Брянско.

оолита развивались непривычно быстро. Уже в первые секунды артподготовки некуда было стрелять: дот исчез в дыму, и сорокапятчики посылали снаряд за снарядом в этот дым, не меняя заранее установленного прицела. Орудие дрожало вместе с землей, выстрелов не было слышно, и только по откату ствола и падающим между станинами гильзам можно было заключить, что орудие вело огонь. Сорок снарядов исчезли в дымной завесе, потонули в грохоте, затерялись в нем, как песчинка в море.