— Вчера накрылся, — Райков выдохнул облачко махорочного дыма.

* * *

Ночью на переднем крае началось движение. Пришли новые люди, и стрелковый батальон перевели на бугор за лощиной. Сорокапятчики снова, теперь в обратную сторону, проехали мимо крапивных кучек, обогнули за окраиной низину и остановились впритык к траншее — опять к роте лейтенанта Перышкина. Чувствовалось: готовится наступление.

Днем на огневую пришел Перышкин.

— Наступаем, что ли, лейтенант?

— Не сидеть же тут до зимы. Дот видите? Наше направление.

На линии немецких окопов и далеко за ними разрывались снаряды. С утра до вечера не прекращалась пристрелка батарей, а это означало, что под Севском сосредоточивались большие ударные силы и что фронт здесь вот-вот сдвинется с места.

Потом на переднем крае установилась непривычная тишина, которую нарушали теперь лишь разрывы немецких снарядов.

На рассвете старший лейтенант Афанасьев предупредил:

— В девять ноль-ноль начнется артподготовка, продлится сорок три минуты. Сигнал для открытия огня — залп «катюш». Ваша цель — дот. Переходим в наступление!

11 В ДЕВЯТЬ НОЛЬ-НОЛЬ!

11

В ДЕВЯТЬ НОЛЬ-НОЛЬ!

На заре саперы закончили работу. Три ночи подряд они ползали по нейтралке, делая проходы в минных полях.

В эти ночи Саша Лагин похудел, осунулся. Командир роты торопил саперов, а его самого поторапливали сверху. Близился час, которого ждали и к которому разминировали густые минные поля.

Когда Саша вернулся в свою траншею, он еле держался на ногах от усталости.

Он увел саперов за деревню, не догадываясь, что прошел в десяти шагах от Женьки Крылова, а чуть позже, когда саперы завалились спать, мимо Саши прошла его бывшая одноклассница Лида Суслина. Они не знали, что были рядом…

Чудовищный глубинный грохот поднял саперов на ноги.

— Артподготовка! — крикнул сержант Митяев, но его голос потонул в страшном громе.

Началось. Саперы свое дело сделали — подготовили пути для пехоты и танков, очередь за артиллерией. Саша взглянул на часы: ровно девять.