— Сколько ему? — поинтересовалась Лида.

— Скоро два. А на отца похоронку прислали. Растет Сережка Барков без отца. Вот так и живем — сама на работу, его к бабке…

Женщина была бы миловидна, если бы не усталое лицо, не серый потертый платок, не грубая поношенная одежда и стоптанные брезентовые туфли.

— Пойдем, сынок, а то опять опоздаю. Скажи тете «до свидания».

Мальчик помахал Лиде ручкой и тут же забыл о ней.

«Славный, — позавидовала Лида. — А что если у меня не будет детей? Боже мой…»

Ей больше не хотелось оставаться среди кленов и тополей. Грустный шелест листьев только усиливал ее тоскливые мысли. Не думать бы, забыть о войне, о горе человеческом. Может быть, пойти в кино? Посидеть в знакомом с детства зале, опять посмотреть «Богатую невесту».

У кассы волновалась очередь. Лида не рискнула ввязаться в эту толкучку. Кино в другой раз. Все равно не удалось бы забыться: наивная экранная сказочка теперь не для нее.

Она повернула вдоль летнего сада. Сколько раз она бывала здесь, беззаботная и такая счастливая! Сколько необыкновенного ждала от жизни! Война просеяла ее надежды сквозь свое сито. Иллюзии улетучились, как дым, осталось только то, что дала ей жизнь: фронт, память о Косте, самоотверженность Вани Якушкина, радость, боль и горькие мысли о будущем. Но такие уж горькие? Она ведь не только теряла — она узнала хороших людей, открыла для себя Костю, Сашу и Женю, у нее была любовь.

Она пошла к Оке и неожиданно встретила Мишу Петрова. На том же месте, где встретилась с ним два года тому назад! Тогда она в растерянности блуждала на перепутье, а Миша был энергичен и уверен в себе. Теперь ее опять удивили перемены в нем: Миша будто потускнел. Она приложила к нему свою новую меру — ту, какой мерили людей на войне, — меру жизни и смерти — и увидела: Миша был себе на уме. «Мальчик растерял, что нашел», — решила она.

— Лида? — неуверенно заговорил он. — Ты ведь… служила в армии?

— Да, и была на фронте. Меня тяжело ранило, я лежала в госпитале, а потом меня демобилизовали. А ты все на заводе?

— Н-нет. Снимался с комсомольского учета. Видишь ли, я… поступил в университет.

— А-а. Что нового о нашем классе? — Лиде стало скучно с Мишей, словно она уже много раз вела этот разговор и знала каждое последующее Мишино слово.

— Давно никого не видел. Извини, у меня мало времени.

«И люди меняются, и времена… — размышляла Лида, стоя на берегу Оки. — А хорошо, что я, наконец, выбралась из дома. Среди людей легче — сразу видно, что потеряла и что приобрела. Довольно вариться в собственном соку, пора сходить к тете Даше. Но почему все-таки молчит Ваня?»