Крылов познал здесь ощущение постоянного голода. Кухня запасного полка оказалась совсем скудной: жидкий перловый суп, постные щи, ложка кашицы, чай и кусочек хлеба не соответствовали потребностям его окрепшего организма.

Главным желанием Крылова было поскорее покинуть запасной полк.

* * *

К концу недели на городской площади состоялся смотр. Запасники вытянулись в две шеренги, заняв всю ширину площади. Потом появился военврач-подполковник:

— У кого жалобы на здоровье — четыре шага вперед!

Едва он закончил фразу, обе шеренги разом двинулись к нему. На месте, кроме Крылова, остался еще только один человек. Крылов невольно рассмеялся, но самое веселое лишь начиналось.

Подполковник энергично принялся за дело.

— На что жалуешься?

— Грыжа у меня…

— Дорогой вправят! Ты?

— Рана болит.

— Куда ранен? Так. Ничего подобного, здоров, как бык! Что у тебя?

— Вот. — солдат показывает руку: сгибались и разгибались только большой и указательный пальцы.

— Стрелять можешь!

Во всем этом было нечто знакомое, гашекское, и Крылов вдоволь нахохотался — впервые за последние шесть месяцев. Понемногу, уяснив юмор ситуации, засмеялись и другие солдаты — над собой, над военврачом, над своими неудачливыми собратьями.

Эти люди, тела которых были иссечены пулями и осколками, имели право жаловаться на свое здоровье. И не они были виноваты, что шустрый военврач устроил на площади веселый спектакль. Война требовала новых и новых солдат, и этим жалующимся на здоровье людям полагалось опять отправиться на передовую — и с ноющей раной, и с грыжей, и с искривленными пальцами, не мешающими нажимать на спусковой крючок.

7 НА НОВОМ КРУТОМ ПОВОРОТЕ

7

НА НОВОМ КРУТОМ ПОВОРОТЕ

В тот же день в роте появился «покупатель» — капитан-танкист. Среди местных офицеров он выделялся двумя «золотыми» нашивками на гимнастерке, означающими два тяжелых ранения, и тремя боевыми орденами. Капитан набирал курсантов в Пятигорский учебный танковый полк. Крылов дал согласие, и с этого момента его жизнь направилась по новому и неожиданному пути.