Ей досталась почти вся первая полоса – мечта любого репортера. Любое СМИ – телеканал, радиостанция или газета, – которые использовали ее эксклюзивный материал, обязаны были ссылаться на «Калифорния экземинер».

И поскольку Нэнси сама непосредственно участвовала в истории: нашла дом 117 на Крокер-стрит, встречалась с Иветтой, получила единственные существующие копии аудиозаписей, – она мгновенно стала знаменитостью.

В день, когда все случилось, у нее прямо за рабочим столом в редакции взяли интервью для телевидения. И транслировали по самым крупным общенациональным каналам.

В редакции «Экземинер», однако, клокотавших от возмущения телевизионщиков заставили подождать, пока Нэнси не закончит работу над репортажем и не будет готова с ними общаться.

Явившихся вслед за съемочной группой журналистов из «Ньюсуик» и «Тайм» ожидала та же участь.

В редакции «Хроникл-Уэст» – другой местной утренней газеты, которая конкурировала с «Экземинером», – откровенно умирали от зависти и лихорадочно пытались наверстать упущенное. И все же редактор «Хроникл» был достаточно великодушен, чтобы на следующий день отправить Нэнси на работу полдюжины роз (дюжина, решил он, будет уже слишком) и поздравительную записку.

Последствия, вызванные сенсационным материалом, расходились даже не как круги по воде, а как настоящее цунами.

Самым шокирующим откровением для многих читателей Нэнси Молино стало то, что взрывы в отеле «Христофор Колумб», пусть и косвенно, профинансировал клуб «Секвойя».

Возмущенные члены клуба по всей стране звонили, писали и слали телеграммы, сообщая о прекращении своего членства.

– Никогда больше я не смогу верить этой одиозной организации и прислушиваться к тому, что она пропагандирует! – громогласно заявил давний представитель Калифорнии в сенате США, давая интервью «Вашингтон пост». И тысячи голосов готовы были вторить его словам.

Общее мнение сходилось на том, что клубу «Секвойя» едва ли удастся оправиться от постигшего его позора и восстановить влияние.

Лора Бо Кармайкл немедленно ушла с поста председателя клуба и удалилась в добровольное затворничество, отказываясь отвечать на телефонные звонки от журналистов и от кого бы то ни было еще. Ее личный секретарь зачитывал звонящим короткое заявление, которое заканчивалось словами: «Публичная карьера миссис Кармайкл завершена».

Из руководства клуба «Секвойя» не пострадала лишь репутация миссис Присциллы Куинн, как написала Нэнси, единственной, кто выступил против выплаты ссдн пятидесяти тысяч долларов. Нэнси не преминула с удовлетворением указать, что широко известный адвокат Ирвин Сондерс голосовал за.