Позже по лугу разнесся дикий, пронзительный свист, у всех в руках оказалась посуда — кружки, ковши, чашки, ведра; люди черпали из бочек воду и обливали друг друга. Через несколько минут одежда у всех была уже насквозь мокрой, не трогали лишь стариков и пожилых женщин, но даже некоторым из них брызгали руками в лицо или кропили голову; Федьку парни сгребли и бросили в бочку с водой.

Вербину тоже досталось, на него несколько раз плеснули из кружек и ковшей, и однажды кто-то сзади опрокинул на него ведро. Ему показалось, это Варвара, но отчетливо рассмотреть в сумасшедшей сутолоке он не успел. Одежда была совсем мокрой, пришлось подойти к костру. У огня от мокрых людей валил пар, но никто не думал угомониться, появилась новая игра: холостые стали прыгать через костер.

Парни и девушки хватали друг друга за руки и отбегали в сторону для разбега; теснясь и толкаясь, они ожидали очереди. Дождавшись, пары разбегались, прыгали, держась за руки, над огнем. Все люди, сколько их было на лугу, столпились вокруг, в воздухе висел гомон толпы; каждый прыжок сопровождался общим криком.

После прыжка некоторые пары повторяли прыжок снова, но большинство пар распадалось, все спешили найти новых партнеров. Из обрывков разговоров в толпе Вербин понял, что по прыжку судят, насколько партнеры подходят друг другу в супружестве, и чем удачнее прыжок, тем удачнее должна быть их совместная семейная жизнь.

Все поспешно прыгали, отпускали руку и тут же торопливо искали и ловили новую, — на бегу, в спешке, в азарте, с кривляниями и всерьез, под хохот и выкрики зрителей женихи и невесты стремглав перебирали друг друга. К некоторым из них выстраивались целые очереди, другие находили партнеров с трудом, а иные и вовсе не находили, но всех, всех без исключения зрители осыпали градом оценок, советов, похвал и насмешек.

Вербин постоял, наблюдая, потом пошел по кругу за спинами, позади толпы; в стороне чадно догорали забытые костры, между которыми в дыму и красном переменчивом свете огня бродили неясные одинокие фигуры. Теперь там, где недавно клокотали веселье и буйный разгул, было пусто и тихо, а здесь, в стороне, на пустынном и безлюдном прежде месте, праздник разгорелся с новой силой.

Из дыма, из причудливого мельтешения теней выскочила вдруг Варвара. Она была босая, в короткой юбке, с голыми руками, открытой шеей и прикрытой едва грудью, с растерзанным венком на голове, лицо ее было испачкано сажей — язычница, да и только! — налетела, схватила жарко за руку.

— Алеша, давай прыгнем! Скорей! — Она с силой тянула его в круг, где горел костер. — Давай скорей!.. Как прыгнем, так и любиться будем! Постарайся уж… Ну, скорей! Не упирайся… Сегодня все можно! — В глазах ее, как в темной глубокой воде, жутковатыми всполохами отражался огонь.