— Быстрей!.. — судорога переломила ей голос.

Вербин обнял ее, зарылся лицом в шею и волосы, — мгновение она была напряжена и неподвижна, потом порывисто обхватила его, прижалась и в беспамятстве, неумело стала целовать.

Они вместе пережили мучительную боль, потом долго лежали молча, оглушенные тем, что произошло. Вербин приподнялся на локте и заглянул ей в лицо. Одинокая слеза блестела в углу ее глаза, отражая огонь свечи.

— Вот я и стала женщиной, — спокойно, но каким-то чужим, неподвижным голосом сказала она.

— Даша… — Вербин поцеловал ее — ни он, ни она не испытывали радости; только печаль, и похмелье, и глухое сожаление присутствовали в одуряющем запахе трав.

Они уснули под утро, когда горечь ослабла и они привыкли немного к той оглушительной перемене, которая случилась ночью.

Щели в крыше посветлели, донеслись первые голоса ранних птиц. Усталость сморила их, они уснули и продолжали спать, когда вовсю разгорелся день. Солнце поднялось над лесом, нагрело воздух, душный полумрак чердака под ветхой крышей был во всех направлениях пронизан тонкими горящими иглами, в которых пыльно дымился воздух.

Настал высокий, ясный, просторный солнечный полдень, они все еще спали в своем укромном укрытии — вдали от всех и втайне.

7. Они проснулись, когда солнце стояло в зените. Душный, неподвижный, дурманящий зной висел под раскаленной крышей. Запах трав от жары сгустился настолько, что настоянный на нем воздух стал тягучим и клейким, его можно было мять, как глину.

Они проснулись оттого, что нечем было дышать, проснулись и удивились друг другу, — но легко, без удручающей тяжести похмелья.

Чердак вокруг был густо увешан вениками и пучками сухих трав, связками кореньев, от запаха кружилась голова. Здесь висели березовые почки, покрытые матовыми чешуйками и пахнущие смолистым бальзамом, листья вахты-травы, длинные жесткие стебли полевого хвоща, сильно и приятно пахнущий чебрец с длинными узкими листьями и маленькими сине-красными цветочками, желтые ароматные метелки бессмертника, желто-зеленые шишки хмеля, ветки череды, трава горицвет с узкими, похожими на укроп листьями и крупными золотистыми цветами, иван-да-марья, запах которой был слаб и нежен, ветки похожей на бруснику толокнянки, серая войлочная трава сушеница, корзинки пижмы, длинные стебельки пастушьей сумки с желтовато-белыми цветами, корни дягиля, лапчатки, называемой еще талганом или вязилем, чемерицы, девятисила… Даша называла ему все растения, которые росли в здешнем лесу и окрестных лугах.

Даже в полумраке было видно, какая у нее чистая и гладкая кожа, несмотря на духоту, от нее исходило ощущение свежести и опрятной прохлады. Вербин не удержался, поцеловал ее плечо, лотом лицо, губы, проснувшаяся страсть прервала рассказ.