Лорейн (как Эдис): Она была единственной, кто действительно был рядом, потому что мой отец возвращался домой пьяным...

Терапевт: То есть ваша мать не пила столько, сколько ваш отец?

Лорейн (как Эдис): Да, думаю, моя мать, возможно, не пила до определенного времени, я не уверена. Но она ходила на работу. Она убирала дома. И я все время была одна.

Терапевт: А ваших братьев и сестер забрала организация по защите от жестокого обращения?

Лорейн (как Эдис): Да, я так по ним скучала. Это было очень тяжело.

Терапевт: Расскажите мне об этом, Элис.

Терапевт уделяет особое внимание фразам Лорейн/Элис с эмоциональным содержанием. Это не только помогает сохранять полный катексис и присутствие Элис (и удерживать Лорейн на заднем плане), но также ведет Лорейн/Элис глубже в ее переживания и феноменологию. И каждый шаг, погружающий в этот опыт, затрудняет дальнейшее прерывание контакта, поддержание ее защитного «не знаю».

Лорейн (как Элис): Особенно по моему брату, по моему брату, Джеку.