Проблема терпимости к повальному злоупотреблению властью также присуща и отношению к преступлениям сексуального и домашнего насилия. Поскольку подчиненное положение женщин и детей глубоко укоренено в нашей культуре, применение силы против женщин и детей лишь недавно было признано нарушением основных прав человека. Широко распространенные паттерны принудительного контроля, такие как избиения, преследование, сексуальные домогательства и изнасилование знакомым, даже не имели названия (не говоря уже о признании их преступлениями), пока не получили свое определение от феминистского движения. Даже формы насилия, которые были номинально криминализованы, например сексуальное насилие в отношении детей, в прошлом так редко предавались огласке или доводились до суда, что преступникам была практически гарантирована безнаказанность.

Однако в последние два десятилетия реформы законов, вдохновленные феминистским движением, открыли чуть больше возможностей для жертв сексуального и домашнего насилия при поисках справедливости в суде, а разросшаяся сеть убежищ для подвергающихся насилию поспособствовала росту числа тех, кто решился противостоять абьюзерам. В результате, хотя большинство пострадавших по-прежнему избегают выдвигать какие бы то ни было официальные обвинения, преступники больше не могут быть стопроцентно уверены в том, что им удастся избежать правосудия. В ряде получивших большую огласку судебных процессов известным и влиятельным мужчинам (священникам, политикам, спортсменам) пришлось ответить за преступления против женщин или детей, которые они явно чувствовали себя вправе совершать. Эти судебные процессы послужили своего рода политическим театром, в котором заново разыгрывается трагедия и обсуждаются сложные моральные вопросы ответственности.

Столкнувшись с возможностью публичной расплаты, обвиняемые преступники организовали массированные атаки на надежность показаний жертв. Детские адвокаты, психотерапевты и другие люди, свидетельствующие на стороне пострадавших и оказывающие поддержку жертвам, тоже подвергаются агрессивным и организованным нападкам[659]. Особенно острым стал конфликт вокруг сексуального насилия над детьми. Поскольку дети – наиболее беспомощные жертвы, часто зависящие от своих абьюзеров, их шансы на справедливость всегда были самыми слабыми. Вдобавок у детей, подвергающихся длительному повторяющемуся насилию, особенно часто развиваются нарушения памяти, которые еще сильнее подрывают их способность рассказать свою историю[660]. Многие штаты США старались исправить эту несправедливость, расширив законодательные ограничения для сексуальных посягательств на детей. Взрослым пострадавшим, которые после периода амнезии с запозданием вспоминают насилие над собой, была дана возможность давать показания и требовать компенсации в суде. Эта реформа существенно развязала руки закону.