Такое лукавство, хитрость и манипулирование своей жизнью, безответственность в отношениях, разрушительность, с которой действует зависимый, его нежелание сталкиваться с реальностью становятся предметом работы в реабилитационных программах, самой известной из которых является программа «Двенадцать шагов» от «Анонимных алкоголиков». Это групповая работа, часто без ведущего-эксперта (основные принципы работы изложены в книге «Анонимные алкоголики», которой пользуется каждый член группы), в которой зависимые вместе учатся лучше осознавать себя и признавать свое бессилие перед зависимостью. Признание такого бессилия означает и признание ответственности: если я признаюсь в том, что контролировать не могу, то автоматически начинаю лучше видеть то, над чем я действительно имею власть. По большому счету, эти программы помогают зависимым взрослеть через поддержку других и признание своей ответственности: в ходе программы алкоголики (или наркоманы, или игроманы, или люди с пищевыми зависимостями, для которых существуют свои «Двенадцать шагов») должны исправить причиненный ими вред или искренне извиниться перед жертвами своей агрессии и безответственности, если исправление невозможно. На время программы зависимый получает внешний контроль в виде куратора из давно не пьющих, который помогает ему осваиваться в реальности и не избегать правды о себе. С этой правдой зависимый знакомится и на собраниях своей группы, где у него есть возможность узнать себя в рассказах других, и это довольно бережное обнаружение. Например, через чужие истории он может понять что-то о собственном гневе, или о той саморазрушительности, которая в нем живет так же, как и в остальных членах группы, или о том, какие возможности для развития у него забирает продолжение инфантильной зависимой жизни. Истории о крахе карьер, развале браков, тяжелых болезнях, преступлениях и ужасных поступках, которые совершают другие, помогают ему смотреть на самого себя.

Логичным продолжением такого развития становится собственное кураторство – ребенок становится взрослым, который помогает взрослеть следующему ребенку.

По мере развития таких групп (они повсеместны и бесплатны) сложились наблюдения о том, что партнеры созависимых по какой-то причине не поддерживают участия в них своих близких или прямо сопротивляются излечению. Это положило начало исследованию феномена созависимости: эмоциональной зависимости от человека с химической зависимостью. Так же, как алкоголь или наркотик помогает зависимому избегать реальности и поддерживает в нем инфантильную структуру личности, так и созависимый избегает реальности разнообразных задач, стоящих перед ним, через заботу о зависимом партнере. Действительно, какая разница, кто напился, а кто всю ночь его искал и потому назавтра не способен выполнять свои рабочие или родительские обязанности – и тот и другой поглощены чем-то одним, избавляясь от необходимости заниматься всем остальным. Правда, если зависимым присущ стыд за свою зависимость, то созависимые демонстрируют гордость и мазохистское моральное превосходство. Сожаление, которое испытывает алкоголик, выражается у него в словах о «проклятой бутылке», собственной слабости, болезненном стыде и слезах раскаяния, вполне искренних, когда он находится в терапевтической программе или когда он проживает один из своих светлых дней (эти стыд и вина и толкают его на особое обслуживающее поведение по отношению к своим близким). Зависимый говорит о себе как о герое: его «если бы не мой муж-алкоголик» исполнено триумфа, в отличие от стыдливого «если бы не водка» зависимого.