Если человек может выносить знание о том, что он умрет, то это подвигает его на более полноценное проживание текущей жизни: ведь если эта жизнь единственна и конечна, то у меня не будет времени и второго шанса на то, чтобы чувствовать себя счастливым, а значит – нужно делать это прямо сейчас. Если он выносит знание о том, что экзистенциально он одинок в том смысле, что никто и никогда не разделит с ним всех его чувств, всех желаний и всего жизненного опыта, то он не требует этого от отношений и не жертвует своей индивидуальностью ради усиления слияния. Если он выносит правду о своей свободе и ответственности, то он лучше управляет своим настоящим и будущим. Если он знает о бессмысленности и об отсутствии справедливости, то он свободен в том, чтобы сосредоточиться на создании личного счастья.
Можно сказать, что защита от экзистенциальных данностей помогает нам выжить, однако для полноценной жизни нужна и полноценная правда об этой жизни. Сложности с принятием экзистенциальных данностей не становятся отдельными неврозами, но обычно являются частью картины разнообразных психических расстройств, а повышение личностной устойчивости в области экзистенциального является ярким признаком существенных улучшений. Важно отметить, что они не всегда возможны: возможности и отдельного человека, и психотерапии ограниченны. Повышение устойчивости в области экзистенциального является одной из задач любой глубокой психотерапии, однако она не имеет под собой намерения лишить человека веры или заставить его отказаться от того смысла, который он ощущает. Задачей терапевта будет придание этим категориям гибкости, увеличение их адаптивности, забота о том, чтобы они не только давали опору и якорь в трудные времена, но и были способны во времена хорошие быть поднятыми на борт и дать необходимую свободу.
«Экзистенциальными кризисами» называется столкновение человека с такими данностями и переживание сложных чувств по их поводу.
С ними же могут быть связаны возрастные кризисы, особенно – во второй половине жизни, когда конечность жизненного пути становится не абстракцией, а видимым финалом, а созданные в юности идеалистичные представления о мире не проходят проверки реальностью. Было сделано множество попыток описать такие кризисы, и исследователи сходятся на том, что любой кризис – это элемент развития, элемент изменений, которые должны произойти с человеком для того, чтобы поднять его на новый уровень развития. В детстве эти кризисы вполне очевидны, как, например, кризис трех лет, когда ребенок впервые сепарируется и дифференцируется от своих родителей, и подростковый кризис, когда подросток переживает рождение своей гендерной и личностной идентичностей. «Он вырос», – говорим мы о детских изменениях, когда наблюдаем глобальную смену его интересов, ориентаций и потребностей.