Как я выяснила, у сыновей были банды по всему городу. В действительности не я начала самый худший день бунтов, который наш город когда-либо видел, но это не сильно успокаивало. Сыновья захватили мост Вулфстут. В районе складов они кидались кирпичами. Я старалась держаться переулков, но мне все равно пришлось пересекать основные артерии города, пытаясь не дать им разбить мне череп. Повезло, что Орма под землей.

Я надеялась добраться до дома отца. Я дошла до самого собора. Оттуда происходящее на площади и Соборном мосту казалось мрачноватым. Стража утихомирила толпу на площади, но сыновья возвели баррикады на мосту и подожгли их. За ними они все еще удерживали свои позиции.

Кто-то испортил Часы Комонота, поменяв головы дракона и королевы местами и поставив их вместе с очевидным намеком. Вопрос выцарапали на самих часах: «Сколько еще ждать, пока грязные квиги уберутся домой?» Другой рукой был написан ответ: «Мы сами должны выгнать дьяволов!»

Я могла бы укрыться в соборе, пока стража не освободит мост. Я не одна на это надеялась. В нефе стояло примерно пятьдесят человек, по большей части дети и пожилые люди. Священники собрали всех вместе и обрабатывали раны. Я не хотела стоять в тесноте вместе со всеми. Я обошла восточную сторону Золотого Дома, тихо подкравшись к западному трансепту.

Мегагармониум стоял в алькове под брезентом – защита от пыли и грязных пальцев. Я зашла за него, чтобы взглянуть поближе и потому что в часовне можно было укрыться от вопросительных взглядов священников. Позади мегагармониума стояли меха выше моего плеча. Кому-то приходилось сидеть здесь, безостановочно работая, медленно теряя свой слух? Скорее всего, это неприятная работа.

Казалось, что часовня долгое время пустовала: со стен убрали весь декор, оставив только следы позолоты в трещинах деревянных панелей. Я могла разобрать темные знаки, которые раньше были нарисованными буквами. Пришлось прищуриться, но наконец я прочитала: «Никаких Небес, кроме этих».

Это был девиз святой Йиртрудис. Я поежилась.

Под слоем побелки надо мной виднелись ее очертания. От лица святой осталось лишь неровное пятно, но вокруг все еще виднелась тень: ее протянутые руки, развевающееся платье, ее… волосы? Я надеялась, что это ее волосы, а не щупальца или ножки паука или что-то похуже. Ясно виден был только ее силуэт.

Я услышала бормотание в трансепте и высунулась из часовни. Там стоял Джозеф, граф Апсига без черной шляпы с перьями. Он тихо разговаривал со священником. Священник стоял спиной ко мне, но его шею опоясывала нить янтарных четок. Я быстро отошла назад и присела за инструментом, наблюдая за ними между ножками скамейки. Они пообщались, обнялись и затем разошлись. Когда я посчитала, что встать безопасно, Джозеф уже вышел через южные двери.