Мэб бросила короткий взгляд на Реджинальда. Скулы его слегка покраснели.

— Можете быть уверены, я записал факт исчезновения амулетов в тетрадь убытия. Если потребуется, я немедленно укажу причину.

Реджинальд кашлянул.

— Что-то еще, профессор?

Реджинальд посмотрел на Мэб. Верно, это их общая тайна, и раскрытие ее грозит крупными неприятностями даже несмотря на то, что антидот уже выпит. Тем не менее Мэб кивнула.

— «Грезы спящей красавицы», господин Лэнт. Каким образом пузырек с этим зельем оказался разбит на территории Абартона.

На долю секунды в голубых глазах Лэнта промелькнуло что-то человеческое. Уловить было сложно, но Мэб готова была поклясться, что это страх. Потом глаза снова стали суровыми, льдистыми и притом совершенно безмятежными. Лэнт жил, кажется, полностью убежденный в собственной правоте.

— Не могу сказать, профессор Эншо. «Грезы» находятся в особом хранилище и выдаются только ограниченному кругу людей. Не думаю, что кто-либо мог воспользоваться ими для той прискорбной шалости несколько недель назад.

— Шалости? — Мэб испугалась собственного тона. Он был осязаемо жуток, хотя и не произвел на хранителя ни малейшего впечатления.

— Не думаю, что «Грезы» вообще подходят для шалостей, — Реджинальд поймал и сжал запястье Мэб горячей ладонью. Она сразу же успокоилась. — Позвольте взглянуть, Лэнт.

— У вас есть соответствующее распоряжение ректора на это? — самым любезным тоном уточнил хранитель.

— А у ректора есть доступ к пузырьку? — парировал Реджинальд. — Я бы в таком случае предпочел не ставить его пока в известность, а обратиться напрямую в службу по контролю за оборотом опасных веществ. Вы же можете позвонить своему кузену Квентину, профессор Дерован?

— С удовольствием, — оскалилась — на улыбку это походило мало — Мэб.

Лэнт сокрушенно покачал головой. Толпа вокруг бурлила, гудела, прислушивалась к разговору, который по счастью не могла разобрать: хранитель носил при себе отводящий внимание посторонних артефакт.

— Эншо, последний раз к флакону этому прикасались три месяца назад во время лабораторной работы. Больше я никому его не давал, более того, не впускал ни одну живую душу в особое хранилище.

— Вы так в этом уверенны? — поинтересовался Реджинальд.

— На память не жалуюсь.

— И все же, ради нашего общего спокойствие можем мы проверить сохранность флакона?

Лэнт закатил глаза, тяжело вздохнул, разглядывая Мэб и Реджинальда усталым сумрачным взглядом, и наконец кивнул.

— Бог с вами. Идемте. Нерис, соберите заявки, подшейте их и проверьте сохранность сданных артефактов. Я подпишу все бумаги, когда вернусь.